Сторож брату моему

«Смешно, – думал он, – как же несложно было все придумать! Ни один человек ни за что не поверил бы, начни я снова говорить о вспышке Сверхновой – не поверил бы, хотя мои доказательства с научной точки зрения выглядели бы безукоризненно. А вот поверить в то же самое, как в следствие злого умысла, – вы в состоянии, вы готовы. Милые, простодушные, необразованные люди…» – Я скажу, судья, – произнес он важно. – Но не тебе, и никому из вас.

– Почему же?

– Потому что дело ведь касается всех людей, не так ли? Оно относится ко всему Уровню, ты согласен? И будет справедливо, если я скажу все тем, кто хранит Уровень!

Судьи посовещались вполголоса.

– Ты настаиваешь, подсудимый?

– Да. Иначе я не согласен. А затем, если Хранители захотят, я расскажу и всему народу.

Судьи снова переговорили. Потом сидевший посередине объявил:

– Приговор не будет вынесен сегодня. Мы сообщим обо всем, что сказал подсудимый, Хранителям, и они вынесут свое решение.

По залу прокатился вздох облегчения.

Искреннее всех вздохнул Шувалов. «Вот и сделано дело, – подумал он. – Наконец-то я смогу встретиться с их руководством. Объяснить. Убедить. И начать работу…» Он снова – на этот раз уже с другим чувством – обвел глазами людей, собравшихся в зале. И они тоже, не спеша расходиться, смотрели на него – кто со страхом, кто с интересом, некоторые – равнодушно, иные – со злобой. А один смотрел с улыбкой, с веселой улыбкой. Шувалов удивился: уж очень неуместно было здесь выражение симпатии. Он поднял брови. Улыбающийся встретил его взгляд, улыбнулся еще шире и прищурил глаз – и тогда Шувалов узнал Питека, и на душе у него стало совсем хорошо, и захотелось петь.

– …Впрочем, – сказал старший Хранитель Уровня, – у вас и не было возможности составить о нас правильное представление. Так уж глупо получилось… Но согласитесь сами – ваш визит был для нас по меньшей мере неожиданным. Кто мог подумать, что вы – с Земли?

Шувалов охотно кивнул. Наконец-то он разговаривал с человеком – это сразу ощущалось – своего круга. С поправкой, разумеется, на уровень знаний – и все же с человеком, мыслящим, видимо, достаточно широко и масштабно.

Хранитель устало потер лоб.

– Да, неверное представление… Вам, видимо, многое показалось произвольным, непонятным… неприемлемым. Наверное, так. Мне трудно судить об уровне вашей сегодняшней цивилизации, однако я понимаю, что все эти столетия она не стояла на месте и развивалась, видимо, не совсем в тех направлениях, что до экспедиции наших предков – так мы их называем, хотя это и неточно.

– В общем, да, – согласился Шувалов. – Земля несколько изменила цели и методы.

– Что касается нас, то у нас не было выбора. Характер нашего развития был предопределен заранее.

– Не могли бы вы рассказать подробнее?

– Да, пожалуйста, пожалуйста… На Земле, вероятно, еще помнят о нашей экспедиции?

– В основном – специалисты и историки. Помним, что было несколько экспедиций… но о результатах нам ничего не известно.

– Один из результатов – перед вами… Попытайтесь представить себе, как все происходило, – и вы поймете, что ничем иным это кончиться не могло.

Представьте себе, что крайне небольшое количество людей – не более двухсот человек – покидает Землю, чтобы никогда более на нее не вернуться. Чтобы осесть на одной из тех планет, существование которых предполагалось – только предполагалось! – в данной звездной системе. Люди летят, по сути дела, наугад. На карту поставлена жизнь. Потому что если им не повезет и планет – во всяком случае, годных для обитания – не окажется, они, возможно, и сумеют вернуться, но прилетят уже глубокими стариками – и прилетят неизвестно в какую эпоху.

Шувалов кивнул.

– Вы, конечно, понимаете, что те, кто летел, были энтузиастами, людьми в какой-то степени не от мира сего – хотя, разумеется, людьми упорными, выносливыми и умелыми. Такие сочетания встречаются. Ну и, безусловно, авантюристическая жилка у них тоже должна была быть.

Итак, они летели, предпочитая надеяться на то, что нужная планета обнаружится, на нее можно будет сесть и на ней можно будет жить. Как вы теперь видите, надежда оправдалась.

Шувалов снова кивнул.

– Они летели, чтобы обосноваться и жить. Летели, покинув достаточно высоко развитую цивилизацию. Но тут, еще до старта, вступили в силу те закономерности, с которыми раньше, в период освоения территорий Солнечной Системы, люди не встречались.

Люди понимали, что с момента старта им придется рассчитывать только на самих себя. Даже связь с Землей с каждым днем полета становилась все затруднительнее; и уже заранее было ясно, что сообщение между человечеством и его новыми поселениями в космосе будет практически невозможным: слишком много сил требовалось на снаряжение такой экспедиции, и слишком велик был процент риска. О регулярных рейсах хотя бы раз в столетие нельзя было и думать всерьез.

– Это стало возможно только сейчас, – сказал Шувалов.

– Что же, неплохо. Однако тем, кто летел тогда, рассчитывать на что-либо подобное не приходилось.