Читаем Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии полностью

В ветхозаветной Книге Исход рассказывается история о том, как Господь, обещав Моисею, что поведет его народ в Ханаан, отказался явить ему свое лицо: «Человек не может увидеть меня и остаться в живых… Когда же будет проходить слава моя, я поставлю тебя в расселине скалы и покрою тебя рукою моею, доколе не пройду; и когда сниму руку мою, ты увидишь меня сзади, а лице мое не будет видимо» (Исх. 33:20, 22–23). На средневековых иллюстрациях к этому сюжету, мастера, буквально следуя за текстом, порой представляли затылок Бога, окруженный небесной славой – в виде облачного ореола или короны лучей (340 b).


340 a. Зерцало человеческого спасения. Германия, ок. 1440 г. St. Gallen. Kantonsbibliothek. Ms. VadSlg 3521-2. Fol. 15r


340 b (XLIX). Рудольф Эмский. Всемирная хроника. Цюрих (Швейцария), ок. 1300 г. St. Gallen. Kantonsbibliothek. Ms. VadSlg 302. Fol. 65


В ветхозаветной Книге Исход (3:2–6) рассказывается история о том, как Моисей в пламени неопалимой купины (не) увидел Бога: «И явился ему ангел Господень в пламени огня из среды тернового куста. И увидел он, что терновый куст горит огнем, но куст не сгорает […] Господь увидел, что он идет смотреть, и воззвал к нему Бог из среды куста, и сказал: Моисей! Моисей! Он сказал: вот я! И сказал Бог: не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая. И сказал: Я Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова. Моисей закрыл лице свое, потому что боялся воззреть на Бога».

Если Моисей закрыл свое лицо, то как изобразить неизобразимое – Бога-Отца, которого он (да и, как считалось, никто) не видел и не мог увидеть? Средневековые мастера решали эту задачу по-разному. Можно было ограничиться пылающим кустом, без какой-либо фигуры внутри; указать на присутствие Бога, не изображая его лица, скажем, нарисовав его длань, указующую с небес; представить Бога-Отца в облике Сына – Христа, который, воплотившись в человека, перестал быть неизобразимым. Наконец, можно было все-таки поместить в неопалимую купину самого Бога-Отца, которого на исходе Средневековья все чаще стали изображать как почтенного старца. Еще один, более концептуальный вариант, состоял в том, чтобы не бежать от неизобразимости, а сыграть на ней, показав фигуру Бога со спины.

Фантомные нимбы

Бывают святые головы, не увенчанные нимбами, а бывают нимбы, оставшиеся без головы. Их легко встретить на изображениях многочисленных святых-кефалофоров («головоносцев»). Самый известный из них – св. Дионисий, считающийся первым епископом Парижа.

Этот Дионисий, о котором мы мало что достоверно знаем, ок. 250 г. вместе с товарищами – священником Рустиком и дьяконом Элевтерием – был обезглавлен. По преданию, после казни он взял свою голову в руки и через Монмартр («Холм мучеников») пошел на север. В месте, где он упал, его и похоронили. В VII в., при франкском короле Дагобере, на этом месте возник монастырь Сен-Дени, который со временем стал усыпальницей французских монархов.

У многих святых с XII–XIII вв. был свой иконографический атрибут, позволявший их тотчас узнать среди других мучеников, исповедников или дев. Часто эту роль на себя брал инструмент их казни (меч св. Павла, колесо св. Екатерины, раскаленная решетка св. Лаврентия) или тот орган, которого их лишили во время пыток и казни (глаза св. Луции или груди св. Агаты). Так что св. Дионисия стали изображать с собственной головой в руках. На некоторых образах он держит не голову целиком, а лишь верхнюю часть черепа – различие преданий со временем стало поводом для раздора. В 1410 г. монахи Сен-Дени, утверждавшие, что у них хранится весь череп их святого патрона, сошлись в судебном процессе с канониками собора Нотр-Дам, которые уверяли, что владеют верхом его черепной коробки.

Но если святой остался без головы, что делать с нимбом? На одних «портретах» Дионисия золотой диск оставляли над плечами, где теперь не было головы (341), на других, наоборот, сдвигали вместе с головой, которая лежала у него на ладонях. Порой нимб удваивался и появлялся и там, и там (342).

341. Житие св. Дионисия. Аббатство Сен-Дени (Франция), 1317 г. Paris. Bibliothèque nationale de France. Ms. Français 2092. Fol. 48v


Св. Дионисий (по центру – в епископской митре) держит в руках свою отрубленную голову. Слева и справа его товарищи – Рустик и Элевтерий.

342 (L). Часослов. Франция или Великобритания, ок. 1430–1440 г. Los Angeles. The J. Paul Getty Museum. Ms. 5. Fol. 35v


Обезглавленный Дионисий с двумя нимбами.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

50 музыкальных шедевров. Популярная история классической музыки
50 музыкальных шедевров. Популярная история классической музыки

Ольга Леоненкова — автор популярного канала о музыке «Культшпаргалка». В своих выпусках она публикует истории о создании всемирно известных музыкальных композиций, рассказывает факты из биографий композиторов и в целом говорит об истории музыки.Как великие композиторы создавали свои самые узнаваемые шедевры? В этой книге вы найдёте увлекательные истории о произведениях Баха, Бетховена, Чайковского, Вивальди и многих других. Вы можете не обладать обширными познаниями в мире классической музыки, однако многие мелодии настолько известны, что вы наверняка найдёте не одну и не две знакомые композиции. Для полноты картины к каждой главе добавлен QR-код для прослушивания самого удачного исполнения произведения по мнению автора.

Ольга Григорьевна Леоненкова , Ольга Леоненкова

Искусство и Дизайн / Искусствоведение / История / Прочее / Образование и наука
Певцы и вожди
Певцы и вожди

Владимир Фрумкин – известный музыковед, журналист, ныне проживающий в Вашингтоне, США, еще в советскую эпоху стал исследователем феномена авторской песни и «гитарной поэзии».В первой части своей книги «Певцы и вожди» В. Фрумкин размышляет о взаимоотношении искусства и власти в тоталитарных государствах, о влиянии «официальных» песен на массы.Вторая часть посвящается неподцензурной, свободной песне. Здесь воспоминания о классиках и родоначальниках жанра Александре Галиче и Булате Окуджаве перемежаются с беседами с замечательными российскими бардами: Александром Городницким, Юлием Кимом, Татьяной и Сергеем Никитиными, режиссером Марком Розовским.Книга иллюстрирована редкими фотографиями и документами, а открывает ее предисловие А. Городницкого.В книге использованы фотографии, документы и репродукции работ из архивов автора, И. Каримова, Т. и С. Никитиных, В. Прайса.Помещены фотоработы В. Прайса, И. Каримова, Ю. Лукина, В. Россинского, А. Бойцова, Е. Глазычева, Э. Абрамова, Г. Шакина, А. Стернина, А. Смирнова, Л. Руховца, а также фотографов, чьи фамилии владельцам архива и издательству неизвестны.

Владимир Аронович Фрумкин

Искусствоведение