Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

Спустя век после констанцской казни единство католической Европы потрясла Реформация. Начавшись в германских землях с проповеди Мартина Лютера и других критиков Римской церкви, она в XVI в. прокатилась по большей части Европы. Протестанты упразднили культ святых и объявили почитание их образов идолопоклонством. Более радикальные иконоборцы – прежде всего, последователи французского богослова Жана Кальвина – полностью очистили свои храмы от изображений. Лютеране, придерживаясь более мягкой линии, создали собственную иконографию, однако роль образов у них ограничивалась назиданием в вере – им не молились и не ждали от них чудес.

350. Смысловский градуал. Чехия, ок. 1490-1495 гг. Wien. Österreichische Nationalbibliothek. Ms. Suppl. mus. sam. 15492. Fol. 285r

Однако в 1521 г., когда Лютер уже порвал с Римом, но первые волны протестантского иконоборчества еще не поднялись, Ганс Бальдунг Грин выгравировал его портрет с сияющим ореолом и голубем Святого Духа (351). Суть послания была проста – труды виттенбергского доктора столь же боговдохновенны, как и писания древних Отцов Церкви. Например, св. Августина или св. Григория Великого издавна представляли с голубем, «диктующим» их творения. На гравюре Лютер, враг культа святых, сам предстает как святой, причем, что особенно важно, еще при жизни. Позже отца немецкой Реформации часто изображали как пророка – нового Моисея, ведущего христиан из египетской тьмы к свету Евангелия, или как нового Геракла, который с легкостью побеждает католических теологов. По Германии даже стали ходить легенды о том, что его портреты не сгорают в огне (такие же истории в течение многих веков рассказывали о католических образах святых, которые протестанты приравнивали к идолам). Однако нимб вокруг головы Лютера появлялся уже крайне редко.

351. Ганс Бальдунг Грин. Титульная страница книги «Деяния доктора Мартина Лютера» (Страсбург, 1521 г.). На одном из экземпляров этого портрета, который хранится в университетской библиотеке Марбурга, кто-то из читателей (почти наверняка, католик) в XVII в. пририсовал реформатору бороду и усы и выколол ему правый глаз.

Нимбы зла

На мозаиках триумфальной арки в римской базилике Санта-Мария-Маджоре (432–440) с нимбами предстают не только Христос или ангелы, но и, как ни удивительно, царь Ирод Великий, которого христианское предание считало злодеем и точно не жаловало. Причем он изображен там аж дважды, оба раза на престоле в каменьях и в окружении вооруженной свиты. Сначала он принимает трех волхвов, которые искали новорожденного Царя иудейского, т. е. Христа. Вокруг головы Ирода бело-голубой нимб – точно такой же, как выше у ангелов. Затем он, страшась за свой трон, приказывает перебить в Вифлееме всех «младенцев… от двух лет и ниже» (Мф. 2:16). Здесь у него уже золотой нимб – такой же (только без вписанного внутрь креста), как у юного Иисуса, восседающего на престоле в другом регистре мозаики. Само собой, сияние вокруг головы Ирода вовсе не делает его святым – нимб положен ему «по чину» как государю.

500 лет спустя константинопольский книжный мастер, видимо, копируя какие-то позднеантичные образцы, изобразил с золотым нимбом не только пророка Моисея, который вел израильтян из египетского рабства в Землю обетованную, но и преследовавшего их фараона, которого Господь вместе с войском потопил в водах Красного моря (Исх. 14:26–28) (352).

Сияющий ореол долго был знаком божественного могущества и высшей власти. Христианство, превратив нимб в атрибут всеблагого Бога и его святых, придало ему мощный этический вектор. Однако древние функции нимба все же полностью не забылись – оттого порой он появлялся на изображениях того же Ирода и, конечно, Люцифера, Антихриста и других «монархов» из мира зла (353).

352. Парижская псалтирь. Византия, вторая половина X в. Paris. Bibliothèque nationale de France. Ms. 139. Fol. 419v

Аваддон – предводитель демонической «саранчи», которая, как описывается в Апокалипсисе (9:1–11), в конце времен выйдет из кладезя бездны. Хотя комментарий испанского монаха Беата из Лиебаны (VIII в.) прямо идентифицирует Аваддона с дьяволом, здесь «ангел бездны» изображается как обычный ангел, только в короне (что подчеркивает его «монарший» статус), и получает такой же, как у прочих ангелов, золотой нимб.

353. Апокалипсис с комментарием Беата из Лиебаны. Наварра (Испания), конец XII в. Paris. Bibliothèque nationale de France. Ms. NAL 1366. Fol. 92r

Дьявол – бывших ангелов не бывает?