Страх и наваждения

– Вам знакома евангельская притча о Марфе и Марии? Обозначив свою политическую позицию, ваша героиня преодолеет извечное притяжение земной истории и станет Марией…

– Но она и так Мария!

Если он и обижен, то самую чуточку.

– А вот тут вы ошибаетесь! Истинной Марией! Марией, которая видит дальше своего носа!

Его нос похож на плохо пропеченную картошку – я глотаю готовый вырваться смешок: негоже смеяться над человеком на том сомнительном основании, что Создатель, наделивший его талантом проповедника, не удосужился хорошенечко пропечь его нос.

– Надеюсь, вы позволите вставить в ваш ученый спор свои пять копеек?

В просвете между кресел я вижу чью-то морщинистую руку – на открытой ладони лежит пятачок. Самый обыкновенный, какие мы использовали в прежние годы, проходя через турникеты метро.

Я бросаю взгляд на докладчика: как он посмотрит на такую несвоевременную инициативу неизвестного выскочки, чья фамилия не значится на листе выступающих?

– Разумеется, – тот милостиво кивает. – У нас свободная дискуссия, в ходе которой каждый – я подчеркиваю, каждый! – имеет право высказать свое мнение. Пусть даже самое нелепое и некомпетентное. Будьте уверены, – он перехватывает микрофон в левую руку; указательным пальцем правой обводит аудиторию, словно описывает магический круг, – мы ценим любое ваше мнение.

Казалось бы, после такого, прямо скажем, неделикатного вступления владелец пятачка должен замолчать и обидеться. Ничуть не бывало!

– Если я правильно вас услышал, вы изволили затронуть тему истории… А позвольте-ка загадать вам загадку.

Лицо докладчика принимает неопределенное выражение, по которому невозможно сделать вывод о пределах его добросовестности и компетентности.

– Ах, какая прелесть! Обожаю загадки! – Его супруга хлопает в ладоши. Хлопки, усиленные микрофоном, порхают, точно разноцветные бабочки.

Из зала доносятся одобрительные восклицания: просим, просим!

Неугомонный выскочка ждет, когда шум, вызванный его неожиданным предложением, уляжется.

– Предупреждаю, одной загадкой дело не ограничится. Итак, приступим. Что оживляет мертвых и гибнет в старости? – он подбрасывает пятачок на ладони, словно ответ зависит от того, которой стороной монетка упадет.

Основной докладчик решительно поднимает руку.

– Ответ готов. Память – вот что это такое.

– Браво! Браво! – модератор рукоплещет. Аудитория поддерживает ее неохотно. Все ждут второй загадки.

– Ну что ж, с первой вы справились. Посмотрим, как вы справитесь со второй. Каково подлетное время до Москвы?

– Но позвольте! – тот, к кому он обращается, явно недоволен. – Почему до Москвы? Большинство присутствующих – коренные петербуржцы. Некоторые, к примеру я, в четвертом поколении.

Из заднего ряда доносятся крики:

– Подумаешь, в четвертом! А я вот, например, в первом – и что?

– Друзья! – растопыренная ладонь докладчика означает готовность пойти на попятный. – Боюсь, меня неправильно поняли…

Его прерывает все тот же крикливый голос:

– Правильно – неправильно! Давай, отвечай!

Он нервно приглаживает залысины.

– Скажем, перелетные птицы…

– Кончай увиливать! – голос не унимается. – Каждому младенцу известно: перелетные птицы не летают в Москву.

– Что значит, не летают?! – докладчик опешил.

– А то и значит! Перелетные птицы летают… – крикливый привстает с кресла, беспокойным взглядом обводит притихших участников. – Они летают… Ну же! Ну!

Аудитория, застигнутая врасплох, безмолвствует. Общее молчание приводит его в ярость.

– В Африку! В Африку! – он кричит и топает ногами. Запевает неожиданно глубоким грудным голосом: – Летят они в жаркие страны, а я остаюся с тобой, а я остаюся с тобою, родная навеки страна…

Пассажиры облегченно подхватывают:

– Не нужно мне солнце чужое и Африка мне не нужна!

– Продолжаем, продолжаем! – изображая хормейстера, он размахивает руками. На мой вкус, излишне суетливо. – С третьего такта. И!

– Немало я стран перевидел, шагая с винтовкой в руке…

– Стоп! – Хор, как по команде, смолкает. – Кто сказал про винтовку?!

Он идет по проходу, вглядываясь в лица участников.

– Вы? – тычет в полную тетку. – Или вы?

– Я… как все. – Парень, похожий на студента-айтишника, явно напуган.

– Гляди мне! – тот грозит ему пальцем. – Нет никаких винтовок. Зарубите себе на носу, это – фейк, который распространяют наши заклятые недруги. – Правильно говорю? – он останавливает взгляд на крашеной девице, словно берет ее на карандаш.

Девица молча чавкает жвачкой.

– Эй! К тебе обращаюсь!

– Дядя, а ты ваще кто? – Девица лениво потягивается.

– Я?! – хормейстер заметно ошарашен. – Я часть той силы, которая вечно хочет…

– Ну хочет, и чё?