Страна терпимости (СССР, 1980–1986 годы)

Получилось так, что Ксения работала с утра до обеда: отвечала на телефонные звонки, разбирала и отправляла почту, печатала материалы в номер. Приходил Ларичкин, приходил его зам Косенко, уже в подпитии. Сразу садился за редактирование, он был великолепным редактором, приходили по одному сотрудники. А рабочий день Ксении заканчивался. Она с неохотой отправлялась домой, собирать сына в школу. Войти в общество творческих личностей пока не удавалось. Правда, она познакомилась с некоторыми поэтами и писателями. В большинстве своем они перед ней не заносились, были просты и доступны в общении, в особенности обращаясь с мелкими просьбами. Лишь некоторые – не снисходили и, проходя через приемную прямо в кабинет главного, делали вид, что комната пуста.

Еще два с половиной года назад Ксения отобрала с помощью Салты самые лучшие, на их взгляд, стихи, назвала рукопись «Струна на ветру» и отдала в издательство «Жалын». Рукопись попала в руки не слишком чистоплотному редактору по фамилии Юровский. Узнав, что она работает в Совмине, он стал вымогать из нее взятки книгами. Как-то попросил жутко дефицитную «Двадцать три ступени вниз». Продавец в книжном киоске Галина Ивановна была выпивоха, иногда поддавала и в рабочее время. Ксения купила бутылку сухого вина и пошла к ней. Вошла в киоск, предложила выпить, сама сделала пару глотков, а Галине Ивановне налила полный стакан. Потом, с ее разрешения, стала смотреть книги на полках. Нашла ту, что надо было, ловко засунула под платье и отправилась восвояси. Так она совершила кражу ради своей рукописи. Больше, правда, ей красть не приходилось. Но Юровский мурыжил до тех пор, пока она не уволилась из Совмина. Тогда только он соизволил отдать ее рукопись на рецензию. У рецензента она провалялась еще полгода. Вот и пойди без блата и без звонка. В конце концов, она взбунтовалась и обратилась к Серику Давлетову в Совмин. Он заказал ей пропуск, она поднялась в его кабинет на четвертом этаже. Они дружески поздоровались, и она пожаловалась ему, что два с лишним года в издательстве «Жалын» мурыжат ее рукопись.

– А что молчала-то? Я, кстати, купил «Простор» с твоими стихами. Буду хранить, а потом продам тебе за крупную сумму, – пошутил он.

Взял телефон, набрал номер, переговорил показахски, положил трубку. Обратился к ней:

– Твой директор – мой кент, недавнов Москве с ним гульнули по-гусарски. Все будет тип-топ. Только чур, один экземпляр из авторских мой. Буду копить архив.

Она обняла его, он поцеловал ее нежно.

– Какая ты сладкая, Ксюша! Жаль, не сложилось у нас. Как тебя, такую необыкновенную, угораздило связаться с этим пигмеем, – он имел ввиду В.Н.

– Не береди мне душу, Серенький волчок. Великое спасибо тебе.

30

По щучьему веленью, по моему хотенью… Непущание прекратилось, как по мановению волшебной палочки. Буквально на следующий день ей позвонил тот самый редактор из «Жалына» и пригласил срочно прийти и подписать договор об издании книжкималютки в 2 печатных листа тиражом 10 тыс. экз. «Струна на ветру». Все завертелось как в карусели, и две рецензии сразу появились положительные: Лидии Степановой и Кайрата Бакбергенова, и аванс ей выдали аж 700 рублей. Невероятная сумма при ее окладе в 90. Выдали новыми шуршащими бумажками по 100. Как в Совмине. Там всегда выдавали только новыми купюрами. Она даже растерялась слегка.

Пришла домой и разбросала деньги на кровати. С работы явился муж, увидел и спросил:

– Что это за деньги?

– Аванс за книжку стихов.

– Ну и ну, не за что платят, мне, работяге, полгода надо ишачить за такую сумму. А им за какие-то стишки столько отваливают! Это же не работа – стишки писать, а так, придурь…– он небрежно сунул две сотни в карман. – Пойду, прогуляюсь.

Она ждала его до двух часов ночи, стоя на лоджии. Он явился пьяный в дугу и, еле шевеля языком, сказал: – У меня сегодня праздник, я Лильку трахнул, – и завалился спать одетый.

Лилька, честная давалка, торговала через дорогу на базарчике в киоске мороженым. Ренат давно положил на нее глаз. Да, долгая память останется у нее о крупном гонораре за все ее страдания и слезы, и тоску, и одиночество. Она проплакалась и уснула. На следующий день муж проспался и заявил, что они пили у Сашки, был и Гришка, его брат.

– А Лилька?

– Ты что, шуток не понимаешь? Откуда бы она взялась?

Ксения проверять не стала, но подозрение осталось. Первое время, работая в редакции, Ксения с любопытством читала чужие рукописи, больше ее, естественно, интересовали стихи. Она с удовлетворением обнаружила, что пишет лучше и намного грамотнее, чем многие и многие. Поэтов было завались, вернее, людей, считавших себя поэтами. А то, что приходило в «Простор», было низкого художественного уровня.