Странная история доктора Джекила и мистера Хайда

Mr. Utterson's only answer was to rise and get his hat and greatcoat; but he observed with wonder the greatness of the relief that appeared upon the butler's face, and perhaps with no less, that the wine was still untasted when he set it down to follow.	Вместо ответа мистер Аттерсон встал, надел пальто и взял шляпу; при этом он с большим удивлением заметил, какое невыразимое облегчение отразилось на лице дворецкого, но еще больше нотариус удивился, когда Пул поставил рюмку на стол, так и не пригубив вина.
It was a wild, cold, seasonable night of March, with a pale moon, lying on her back as though the wind had tilted her, and flying wrack of the most diaphanous and lawny texture.	Была холодная, бурная, истинно мартовская ночь, бледный месяц опрокинулся на спину, словно не выдержав напора ветра, а по небу неслись прозрачные батистовые облака.
The wind made talking difficult, and flecked the blood into the face.	Ветер мешал говорить и так хлестал по щекам, что к ним приливала кровь.
It seemed to have swept the streets unusually bare of passengers, besides; for Mr. Utterson thought he had never seen that part of London so deserted.	Кроме того он, казалось, вымел с улиц прохожих во всяком случае, мистеру Аттерсону никогда не доводилось видеть эту часть Лондона такой пустынной.
He could have wished it otherwise; never in his life had he been conscious of so sharp a wish to see and touch his fellow-creatures; for struggle as he might, there was borne in upon his mind a crushing anticipation of calamity.	Пустынность эта угнетала его, ибо никогда еще он не испытывал столь настоятельной потребности видеть и ощущать вокруг себя людей как он ни разубеждал себя, им властно владело тягостное предчувствие непоправимой беды.
The square, when they got there, was full of wind and dust, and the thin trees in the garden were lashing themselves along the railing.	Площадь, когда они добрались до нее, была полна ветра и пыли, чахлые деревья за садовой решеткой хлестали друг друга ветвями.
Poole, who had kept all the way a pace or two ahead, now pulled up in the middle of the pavement, and in spite of the biting weather, took off his hat and mopped his brow with a red pocket-handkerchief.	Дворецкий, который всю дорогу держался шагах в двух впереди, теперь остановился посреди мостовой и, несмотря на резкий ветер, снял шляпу и обтер лоб красным носовым платком.
But for all the hurry of his coming, these were not the dews of exertion that he wiped away, but the moisture of some strangling anguish; for his face was white and his voice, when he spoke, harsh and broken.	Как ни быстро он шел, росинки пота, которые он вытирал, были вызваны не усталостью, а душевной мукой лицо его побелело, голос, когда он заговорил, был сиплым и прерывистым.
"Well, sir," he said, "here we are, and God grant there be nothing wrong."	- Что ж, сэр, сказал он. Вот мы и пришли. Дай-то Бог, чтобы все оказалось хорошо.
"Amen, Poole," said the lawyer.	- Аминь, ответил нотариус.
Thereupon the servant knocked in a very guarded manner; the door was opened on the chain; and a voice asked from within,	Дворецкий осторожно постучал, дверь приоткрылась на цепочке, и кто-то негромко спросил:
"Is that you, Poole?"	- Это вы, Пул?
"It's all right," said Poole.	- Да-да, сказал Пул.
"Open the door."	Открывайте.
The hall, when they entered it, was brightly lighted up; the fire was built high; and about the hearth the whole of the servants, men and women, stood huddled together like a flock of sheep.	Прихожая была ярко освещена, в камине пылал огонь, а возле, словно овцы, жались все слуги доктора и мужчины и женщины.