Странник в Закулисье

Наутро, сразу после завтрака Сеня решил обсудить с Хэмом проблему, которая не давала ему покоя этой ночью. А приснилось вот что: флешка, на которой был записан текст их книги, вдруг обрела способность говорить по-русски и стала требовать, чтобы Сеня добился публикации:

– Если ты загубишь этот материал, я твою жизнь превращу в сплошную му́ку. Тогда узнаешь, что такое ад!

И тут же приступила к делу. Сначала гонялась за Сеней по комнате, норовя ударить прямо в лоб, а когда он выбежал на улицу, даже не успев одеться, гнала его до Эйфелевой башни, заставила подняться на смотровую площадку и там предъявила ультиматум:

– Либо ты найдёшь способ опубликовать текст в том или ином виде, либо полетишь вниз, – и добавила: – Ты уже убедился, что я своих слов на ветер не бросаю. Ну так как?

Немудрено, что ради того, чтобы прекратить наглые наскоки, пусть это происходит лишь во сне, Сеня готов был предпринять все мыслимые и немыслимые усилия, которые позволят добиться требуемой цели. Но тут возник такой вопрос: как убедить Хэма?

И вот за завтраком, попивая кофе с круассанами, нашёл вроде бы беспроигрышный вариант:

– Хэм! Ты не против, если я нашу рукопись доработаю и превращу в оголтелый сатирический роман?

– Оголтелый… Это ещё что такое? – не понял Хэм.

– Ну скажем, ничем не сдерживаемый, разнузданный, потерявший всякое чувство меры.

Хэм широко раскрыл глаза и посмотрел на Сеню так, будто впервые видел:

– Ты бы смерил температуру. У тебя, похоже, сильный жар.

«Да после ночной беготни голышом по городу этому не стоит удивляться» – подумал Сеня, а вслух сказал:

– Хэм! Мне это очень надо.

Хэм покрутил головой, потёр свою изрядно уже отросшую бородку и пробормотал:

– Ну, если надо… Да ради бога! Только без моей фамилии на титульном листе. И сделай милость, удали упоминание обо мне из текста. И ещё: сходи к врачу, а то вдруг у тебя опять какая-то зараза. Мог в Закулисье подцепить.

Итак, одну проблему он решил, но без компьютера ничего не может сделать. Так что же предпринять?

Сене помогла чистая случайность. Вынося мусор, он столкнулся с тем самым соседом, у которого Хэм брал на время ноутбук. Разговорились, и тут выяснилось, что у Марка русские корни – его прапрадед командовал лейб-гвардии гренадёрским полком в начале прошлого столетия.

– Как же нам не повезло с этим Николашкой! Бездарнее правителя не было за всё время существования России.

– А Ельцин, Горбачёв?

Марк только махнул рукой, затем спросил:

– А вы-то как здесь оказались?

Пришлось на ходу сочинять целую историю про то, как провинился перед властями и вот отправили сюда, лишив и гражданства, и всех средств к существованию

У Марка слёзы появились на глазах:

– Бедняга! Как же я сочувствую! Может, чем-нибудь смогу помочь?

– Да вот, видите ли, пишу книгу о полузабытых страницах истории России, но без компьютера дело еле-еле продвигается.

– Господи! Так у меня же есть старый ноутбук, он, правда, уже дышит на ладан, но на какое-то время вам хватит. Если что, здесь рядом мастерская, сможете отдать в ремонт.

– А как же вы?

– Да я недавно новый приобрёл на новогодней распродаже, – и тут замялся. – Не сочтите за дерзость, но, коли уж о России пишете, не могли бы вставить несколько строк о моём несчастном предке. Он до последнего вздоха сражался с восставшей чернью, погиб на Перекопе.

– Можете не сомневаться, вставлю.

– Заранее благодарен! Биографическую справку я вам подготовлю. Только обязательно дайте книгу почитать, когда напишете.

– Всенепременно!

Получив от Марка ноутбук, Сеня тут же взялся за работу. Дело двигалось удивительно легко, благо мог использовать в качестве подстрочника текст, сочинённый вместе с Хэмом. Мысленно сравнивая то, что сейчас выходило «из-под пера», с прежними своими опусами, Сеня понял, что поднялся на какой-то новый уровень литературного творчества – то ли просто нашёл свой жанр, то ли решающую роль сыграла злость, ну а причин для неутолённой жажды мести было предостаточно. И вот теперь он мстил всем – и Пожуелову с его триумвиратом, и тем чиновникам, которые беспрекословно подчиняются приказам, не задумываясь о последствиях. Досталось и врачу, который не годен ни на что другое, кроме как возмущаться тем, что происходит в Закулисье, да и тогда слова произносились шёпотом.

К этому времени Хэм уже добился от властей, чтобы Сене, как и другим писателям-самоубийцам, выплачивали пособие, так что он уже не ощущал себя приживалой – мог платить и за еду, и за аренду комнаты. Но почему их приютили здесь, в Забугорье? У Хэма было собственное мнение:

– Ну а куда ещё отправлять таких, как мы с тобой? В ад вроде бы не за что, ну а в рай самоубийцам вход закрыт. Вот и направляют в Забугорье – эфтаназия здесь разрешена, поэтому к жертвам суицида отношение вполне терпимое.

Если бы всегда так! Однако дальнейшие события показали, что надежды не всегда сбываются. Как относятся здесь к писателям, которые пишут не то и не о том, они уже убедились, но это ещё полбеды. Слава богу, принимали текст и на русском, а на английском, но, если путь в издательства заказан, куда же обратиться?