Странные дела в отеле «Зимний дом»

– Что там? – шёпотом спросил Фредди, затем тоже подошёл к двери и приложил к ней ухо. Но через несколько секунд мальчик пожал плечами и покачал головой:

– Ничего. Там тихо.

– Тихий гул, – пояснила Элизабет. – Ты что, разве не слышишь?

Фредди ещё раз приложил ухо к двери, отстранился и нахмурился.

– Нет, ничего не слышу.

– Понятно, – ответила девочка. Она вдруг подумала: «Может, я единственная, кто в состоянии это услышать. Не зря ведь только мне удалось найти Ту Самую Книгу».

Тут по её телу пробежала дрожь, и девочка отскочила от двери. Кто-то шёл к ним.

– Фредди! – воскликнула она. – Быстро! Загораживай всё!

Не прошло и нескольких мгновений, как друзья уже приставили к стене фанерный лист и вернули на место часть ящиков.

– Эй! – послышался голос от входной двери.

Элизабет и Фредди оглянулись. В дверях стоял Родни Паутер, а за ним – его родители.

Глава двадцать седьмая Взгляд из тёмной комнаты Теизм

– И что это вы тут делаете, мелкота? – возмущённо спросил Родни.

У мистера и миссис Паутер был такой вид, будто Фредди и Элизабет шарили по чужим карманам, и их поймали на месте преступления.

– Это моя мастерская, – сказал Фредди. – Посторонним вход воспрещён.

Незваные гости отошли от ящиков, только что сложенных в ряд.

Мистер Паутер оглядел мастерскую, словно это был дом, который он собирается купить.

– Меня не предупредили, что это помещение закрыто для гостей отеля, – он поднял брови.

– Да, нас не предупредили, – подтвердила миссис Паутер, – и мы хотим его осмотреть.

Элизабет набрала воздуха.

– А я знаю, что вы что-то задумали, – выпалила она. – Я даже знаю, ЧТО вы ищете.

– О, и что же это? – миссис Паутер изобразила недоумение, но успела бросить быстрые взгляды по углам комнаты. – И почему это вы оба такие нервные?

– Потому что вам пора оставить нас в покое! – жёстко ответил Фредди.

– Ух ты! Господин Изобретатель решил заступиться за свою девушку, – скривился Родни.

– Она не моя девушка! – возразил Фредди. – А вы должны уйти отсюда.

– Вот что, молодой человек, – сказал мистер Паутер, – мы платим за пребывание в отеле и будем ходить, где хотим, и входить, куда захотим.

Миссис Паутер ещё раз оглядела комнату, обращая внимание на стены.

– Возможно, в этой комнате есть что-то интересное, – она коварно улыбнулась Элизабет. – Ты разве не согласна со мной?

Родни посмотрел на девочку с ненавистью.

– Я тоже так думаю.

– Прекрасное семейство Паутеров! – прозвучал из коридора голос Норбриджа, и тотчас владелец отеля собственной персоной появился в дверях. Он посмотрел на Элизабет и Фредди: – И ещё двое моих любимцев! Всем добрый вечер!

– Эти дети заявляют, что нам не разрешается заходить в эту комнату, – произнёс мистер Паутер, вытягиваясь во весь рост и надвигаясь на Норбриджа.

– И они правы, – мягко ответил Норбридж и погладил бороду.

– А, собственно, почему? – спросил мистер Паутер. – Это всего лишь маленькая мастерская.

– Маленькая мастерская, в которую вход воспрещён всем, – сказал Норбридж, сохраняя на лице подобие улыбки и говоря очень спокойно, – кроме моего уполномоченного изобретателя и моей внучки.

Он сделал шаг назад и махнул рукой в сторону выхода из коридора:

– А теперь я приглашаю вас скорее идти, чтобы успеть собраться к ужину, – он подмигнул. – Сегодня свиные котлеты. Очень вкусные.

Мистер и миссис Паутер стояли, словно их стукнуло пыльным мешком по голове. Затем миссис Паутер недоверчиво замотала головой:

– Вы очень нехорошо с нами обходитесь, мистер Фоллс, – сказала она. – Очень нехорошо.

– Пошли отсюда, – сказал Родни. – Они лузеры. И отель идиотский! – и вышел вон.

– Но знайте, что это ещё не конец! – произнёс мистер Паутер, не обращаясь ни к кому конкретно. После этих слов семейная пара проследовала за своим сыном.

Норбридж молча смотрел им вслед. Затем он вошёл в мастерскую и осмотрел стену, перед которой стояли ящики – казалось, он уже выбросил Паутеров из головы.

– Как Киона? – спросила Элизабет, чтобы заполнить повисшую в воздухе тяжёлую тишину.

– Напугала она нас, – ответил Норбридж, – но, похоже, с ней всё будет в порядке.

Норбридж пристально посмотрел на Элизабет.

– Что здесь происходит?

– Почему ты сразу не сказал мне про Грацеллу? – спросила она.

Дед глубоко вздохнул.

– Да, понимаю. Элизабет, если честно, это не те вещи, которые я хотел бы обсуждать со своей внучкой. Я в курсе, что ты говорила об этом с Джексоном, и надеюсь, что ты меня сможешь простить. Я всего лишь хотел предупредить ненужное беспокойство с твоей стороны.

Норбридж скривил губы.

– Возможно, мне следовало тебе рассказать. И прости меня, если тебя это обидело.

Элизабет почувствовала, что в ней нарастает гнев. С одной стороны, в том, что Норбридж избавил её от подробностей, был смысл – тем более, что он извинился, с другой – он заставил её чувствовать себя ребёнком, кем-то маленьким и слабым, кому нельзя доверять серьёзные вещи, кто не способен вынести страшную правду. Глаза её засверкали, но девочка приказала себе не терять самообладания и не плакать.