Странные страны. Записки русского путешественника

…Вокруг самого большого, главного дворца стояли настоящие бурятские юрты, предназначенные для ночевки, огромные, уютные и теплые. Рядом построена ледяная баня, и даже туалет был изо льда. Все это царство Снежной королевы возникло по заказу и по мановению волшебной палочки Абызова, и мы не переставали восхищаться безудержной фантазией и инженерным гением его строителей.

На следующий день — это был день весеннего равноденствия, 22 марта, часть моих товарищей опробовали склоны прибрежных гор на сноуборде. Естественно, это были самые молодые и отчаянные и среди них, конечно же, Миша Абызов. А мы, как умные, в гору не пошли, и поехали в объезд на джипах. Прошли вдоль пещер, обнаружили горячие источники в которых с удовольствием искупались. Проводник Юра рассказал, что эти источники почитались издавна как целебные, и наши предки делали здесь для омовений купели с гладкими деревянными полами. Сейчас следов цивилизации мы не заметили, и, может быть, это даже хорошо. Вообще не ясно, насколько цивилизация хороша для Байкала.

Вернулись в ледовый лагерь. Наши рыбаки наловили рыбы и жарили ее на шампурах. Завтра с утра идем в сторону Северобайкальска, и по дороге запланирована еще одна ночевка.

Дорога к Северобайкальску долгая и, на первый взгляд, однообразная. Кто-то из наших устал на снегоходах и пересел на джипы. Я пока не сдался. Уже предпоследний день экспедиции, а я не хочу в тепло. Мне нравится эта бесконечная дорога. Везде ровно, везде бело, глазу не за что зацепиться, и скорость, часто предельная, почти не ощущается. Никакой проложенной колеи. Солнце яркое, воздух настолько прозрачен и чист, что не создает никакой дымки. Ощущаешь со всей полнотой, что это одно из немногих мест на земле, где все как было всегда, как когда-то кем-то сочинялось. Возникает крайне редкое чувство, что ты открываешь этот многообъемнейший мир, постигаешь, что перед тобой и над тобой, во все стороны от тебя, и остро чувствуешь, что существует нечто, чего нельзя ни познать, ни определить, ни назвать — можно только ощутить. Это предвестие некоего восторга, и ты побаиваешься возникающего в тебе чувства, успокаиваешь себя и говоришь: ничего-ничего, так и должно быть, все нормально, я за этим сюда и приехал, я этого и хотел. Именно в таких поездках понимаешь, что твоя жизнь — действительно миг по сравнению с самим Байкалом, с этими горами, с этим снегом, с ледяной вечностью. Понимаешь это со всей ясностью и конкретностью. И тогда не страшно жить. А может быть, даже умереть.

Со мной случалось подобное на могиле папы. Когда его хоронили, у меня, кроме чувства отчаяния и безнадежности, возникло ощущение ясности и покоя. Я почувствовал и понял вдруг, что пройдет несколько дней, лет или десятилетий, и точно так же мои выросшие дети проводят меня в тот самый «последний путь», и гроб мой, точно как у папы, будет стоять на двух табуретках под дубами, во дворе нашего дома в Жаворонках, правда, рядом на стуле вряд ли повесят пиджак с рядами орденов и медалей «За взятие…», «За оборону…», «За победу…» А потом повезут совсем недалеко, на тихое сельское кладбище, между лесом и озером, и камень найдут такой же — булыжник с именем и датами. И от этой ясности, определенности, конкретности возникают так нужные в этой жизни умиротворение и покой.

Суббота, 25 марта. На сегодня намечено два маршрута. Один, так называемый «радиальный» — в горы, к озеру Гитара. Погода солнечная, безветренная. С горки на горку, все весело, и ничто не предвещает неуспеха. Но мы проскакиваем нужный поворот и никак не можем выехать на озеро. Решаем, что нужно ехать в обратную сторону. Едем. Скоро выясняется, что нужно было все-таки не в том направлении двигаться, а в прежнем. Снова поворачиваем, причем даже мастера вождения начинают по пути переворачиваться, падать, въезжать в деревья. Через несколько часов борьбы с бездорожьем начальники принимают решение возвращаться на базу. Так мы и не увидели озеро Гитара. Это был единственный невыполненный пункт плана экспедиции.

После обеда нам оставалось преодолеть последний участок пути — 70 километров до базы в Северобайкальске. Тронулись в шесть, понимая, что до семи вечера, ну, в крайнем случае до половины восьмого мы домчимся до места, ведь средняя скорость передвижения 100–110 километров. Единственное, что было неприятно — туман над Байкалом. Кто-то еще сказал: «Ерунда, скоро рассеется». Но мы стали двигаться вглубь озера, и туман не рассеивался, а сгущался. Я в жизни не видел такой мглы, буквально не мог разглядеть ладонь вытянутой руки. И не ясно было, как ехать, все постоянно останавливались, пытаясь сгруппироваться и держаться близко-близко от Саши Давыдова, чей мощный противотуманный фонарь еле-еле пробивал ледяную тьму.