Странные страны. Записки русского путешественника

Стали запотевать стекла шлемов, и вскоре мы поняли, что бешеный туман сопровождается бешеным морозом — градусов сорок, не меньше. Нужно было поднять стекло шлема, подставить лицо обжигающему на скорости ветру, чтобы видеть впереди идущего, не потеряться, дойти до цели. Наша легкая прогулочка обернулась тяжелейшим финальным переходом.

Наконец, слева появились огни. Это Северобайкальск. Джипы нашли выход на расчищенную грунтовую дорогу и победно въехали в город. Там был даже светофор, который кто-то из водителей от неожиданности проскочил на красный. А снегоходы по грунтовке идти не могли, и снова мы пошли в объезд, отдалились от берега, от призывных огней, сулящих тепло. Все ощущения усилились многократно: темнота была темнее обычного, мороз крепче, ветер сильнее, усталость тяжелее. Наконец, мы на улочках города, и вот уже рядом база, где нас ждет ужин и поздравления с завершением пробега.

Физически и технически это был самый сложный маршрут из тех, по которым я проходил. Горжусь тем, что до последнего метра шел на снегоходе. Кажущаяся монотонность пути рождала самые разнообразные мысли, неизбежно связывающие дорогу, движение — с жизнью. Движение есть развитие, ведущее к абсолютному покою. К этому определению я пришел, за этим ощущением приехал, и еще раз хочу поблагодарить судьбу, что все это можно было проверить собой, почувствовать, увидеть, запомнить и, может быть, в какой-то степени понять. Но главное все-таки — почувствовать.

Сегодня 26 марта, утро, начавшееся с маленького недоразумения: оказывается, часы перевели на летнее время, и завтрак, назначенный на девять, должен был начаться на час раньше. И уже самолет летит за нами в Северобайкальск, а дальше мы полетим в Иркутск, куда уже тоже мчится самолет, и он уже доставит нас в Москву. Обещают, что времени в пути мы не потеряем, потому что разница с Москвой — 5 часов, и именно эти пять часов займет перелет. Вылетим в полдень, приземлимся тоже в полдень. Есть возможность соотнести пространство и время.

Здесь другое время

В начале лета в состоянии эфирного опьянения и легкого дурмана от обезболивающих уколов я сидел в кресле у стоматолога с полным ртом тампончиков и ваточек. В кармане зазвонил мобильный, я машинально нажал кнопку и промычал «Алло!». С той стороны приятный женский голос спросил:

— Вам удобно сейчас поговорить с Анатолием Борисовичем Чубайсом?

Нечленораздельно я объяснил, что совсем неудобно, потому что сижу с открытым ртом у зубного врача. После паузы мне сообщили, что говорить не надо. Надо слушать. И я услышал голос Чубайса:

— Мы едем в Монголию!!!

Часть 1 Монголия

22 июля 2008 года

Я в палатке. Дождь довольно сильный. Сегодня заканчивается третий день экспедиции. Три дня ничего не записывал, потому что не мог переключиться от Москвы, от недавней поездки во Францию, от всего. Все другое: места, время, люди. Сейчас попробую что-то восстановить.

19-го утром сели в самолет и взяли курс на Иркутск

Среди участников экспедиции появились новые люди: Сергей Полонский, Андрей Раппопорт… Полонский молод, но уже руководит компанией, которая строит самые высокие в Москве небоскребы. Раппопорт — один из бывших заместителей Чубайса. Я его раньше почти не знал, так, здоровались издалека, а теперь вот летим вместе в неизведанное.

Пять часов полета пролетели быстро. В Иркутске прямо в аэропорту пересели на джипы. Анатолий Борисович, наконец, дорвался до руля, и поэтому мне осталось место штурмана. Первая ночевка — на базе близ Иркутска, и кажется, что я уже много таких баз видел и много о них писал: деревянные домики, разбросанные по тайге, неблизкое расстояние от одного до другого и пункт общественного питания, то есть столовая, посередине. Ужин. Слава Борода и Саша Давыдов вносят пирог, на котором выпечен герб новой экспедиции и надпись: «Монголия — Тыва — Алтай». Пирог съели, и еще много чего съели, и выпили тоже много. Мы с Чубайсом оказались в странном домике, немножко напоминавшим тюремный барак: нары, нары, нары… Чубайс лег в одном углу, я — в другом и старался не храпеть.

Утром 20-го двинулись из Иркутска к монгольской границе. Ничего такого примечательного. Дороги, дороги, дороги… Доехали до Слюданки, увидели краешек Байкала, потом довольно много наших деревнь. Такая Иркутская область. Давыдов постоянно призывал смотреть на эти деревни и грозился, что скоро мы не увидим ни одного живого человека.