Странные страны. Записки русского путешественника

Вышел из воды и увидел, что Раппопорт несколько нервно попивает виски, следя за двумя удочками, на которые хозяева катера уже надели красивейшего кальмара в качестве наживки. Раппопорт спросил, почему бы не съесть кальмара просто так и зачем на него еще и ловить? Неожиданно оказалось — есть, что ловить. С одной стороны катера стояли удочки Раппопорта, с другой — как бы мои, хотя не я на них наживку насаживал, не я их готовил, а команда. В последний раз ловил бычков в Черном море лет тридцать тому назад. Ну, еще прошлым летом ловил рыбу с Сашей Марданем с его яхты в Черном море. Я не рыбак. Не люблю специально ходить на рыбалку, а только иногда в компании, раз в несколько лет. Но, тем не менее, по правому борту торчали мои удочки. И вдруг одна из них как-то стала сгибаться, леска натягиваться. Хозяева катера закричали: «Fish! Fish!» Я взял удочку в полной уверенности, что она зацепилась, потому что когда ловишь рыбу в Черном море возле Одессы, и леска так натянута и не отпускает, то это абсолютно точно значит, что она зацепилась и надо нырять, чтобы отцепить либо резать. Леска слегка ослабла, и я стал подкручивать спиннинг. Вдруг она резко натянулась, и стало ясно, что это не просто рыба, а рыба большая. Тут во мне взыграл азарт рыбака и я, еще не вытащив рыбу, и не вполне веря в удачу, закричал Боре, чтобы он срочно брал фотоаппарат. Я что-то там подтягивал, отпускал, вспоминая навыки, полученные в детстве. И, о чудо, — вытащил огромную рыбу. Ее тут же стали фотографировать. Страшно огорчился Раппопорт, заядлый рыбак, который меня уговорил идти на эту рыбалку, остался без улова. А вместо этого какой-то дилетант Райхельгауз вынул не просто рыбу, а красавицу — морского окуня весом в четыре-пять килограмма и размером сантиметров сорок. Хозяин тут же стал ее разделывать. Надо сказать, что мы потом уже на вертолете отвезли ее и пару таких же рыб в гостиницу, где из них приготовили вкуснейшее сушими.

После этого рыболовного подвига я как-то вдохновился, уже сам надел наживку на крючки. И… Буквально через десять минут леска опять натянулась, появилась тяжесть, и теперь уже достаточно уверенно я вытащил вторую рыбу, которая оказалась тоже невероятно красивой — сине-желто-зеленой. Такую рыбу встречал не так давно, плавая с маской в Красном море на границе с Египтом. Новая была такой же огромной — не меньше моего красного окуня, вся в цветах радуги. Обидно, но хозяева катера признали ее несъедобной. Пришлось выпустить в море.

Тут волны усилились, и жена хозяина довольно взволнованно потребовала, чтобы мы надели спасательные жилеты. Оказалось, действительно шторм: волны поднимали и бросали нас из стороны в сторону. Мы поплыли к материку, если можно этот остров назвать материком, во всяком случае, к большой земле. Если ее можно назвать большой. Плыли больше двух часов. Потом пересели на два вертолета. Вертолетчик решил показать нам многочисленные вулканы сверху. Он выделывал всякие круги, заходы влево и вправо, пролетая над красивейшими водопадами, ледниками, вершинами, гейзерами.

* * *

Уже 13 января — ночь на 14-е. Дома Старый Новый год. Мы его встретили на девять часов раньше, чем в Москве и на одиннадцать — раньше, чем в Одессе. Здесь крайняя точка часового пояса — отсюда начинается весь временной счет. Даже Австралия — и та западнее.

Сегодня предстоит рафтинг. С утра опять вертолеты, которые для нас уже вроде троллейбуса или метро, настолько привычно и обыденно. Они садятся прямо на полянку возле наших домиков. Заходим в них, как в такси. Куда-то довольно долго летим над очень красивым ландшафтом. Там, где были вырублены или почему-то погибли деревья, новозеландцы тут же сажают новые, поэтому здесь мощное свежее зеленое покрытие. Бескрайние массивы сосен; как на Украине поля кукурузы, подсолнухов. Здесь какой-то определенный сорт сосны, по-моему, они сами его вывели. Такое ощущение, что эти сосны величиной с какой-нибудь 30-этажный дом. Естественно, мы пролетаем бесконечные гейзеры, небольшие вулканчики — и все это дымится. Как будто там стоят какие-то машинки и кто-то кочегарит — столько земля выдает непривычных глазу картинок.