Страшная Эдда

Когда они проходили по ставке, они натолкнулись на Брюн, которая, не подозревая об их прибытии, кружила верхом на лошади по пустырю, примериваясь сбить копьём шлем с тряпичного чучела. После родов она, едва оправившись, выпросила у Атли доспехи и оружие и принялась упражняться. У гуннов не было принято отказывать девушкам в подобных развлечениях, пока они не замужем, и Атли это не смущало. Поражало его больше то, что Брюн не умела прясть и не могла вдеть нитку в иголку, что совершенно необходимо даже княжне – зато обнаружилось, что копьём и саблей она владеет не хуже сказочной богатырки Бану-Чечек, в особенности когда Атли объяснил ей, что саблю не используют для колющих ударов. Что было ещё непонятнее, ездить верхом и стрелять из лука она не умела вовсе, но освоила эти занятия мгновенно, в течение двух-трёх недель. Атли не раз задавался вопросом, в каком же племени она была воспитана. Он бы, наверное, не обращался с ней так запросто, знай он правду.

Сейчас она была без доспехов; в тёплом распашном платье из тёмно-синего сукна, в жёлтых шароварах и меховой шапке, Брюн ловко сидела в седле, держа копьё на весу. Ни с того ни с сего, конь под ней шарахнулся в сторону, и вместо того, чтобы сбить шлем, она угодила копьём в середину чучела. Посыпались шерстяные очёски; Брюн придержала коня, выпрямилась и тут увидела Атли и его свиту, и с ними фризов в ярких плащах и блестящих ожерельях. Одним из них был Сигурд, и это его взгляда испугался конь.

– А это кто? – замедлив шаг, спросил Гуннар. – Какая прелесть…

– Моя младшая сестра, – ответил Атли. – Вообще-то её зовут Река, но она себя называет Брюнхильд.

– Брюнхильд? «Боевая броня»? – переспросил Гуннар. – Красивое имя, ей идёт. Она замужем?

– Нет ещё.

– Отдашь?

Брюн слезла с седла и смотрела на Сигурда, взволнованно улыбаясь. Она ждала, когда же Сигурд подойдёт к ней и скажет хоть слово. Но он – нарядный, как конунг, и тщательно расчёсанный на пробор – почему-то глядел сквозь неё, словно не узнавая и нисколько не интересуясь ею. Её глаза встретили восхищённый взгляд совсем другого человека. Рыжеватый Гуннар, старший сын Гьюки, жадно разглядывал её.

Гуннар, злосчастный Гуннар, всё ещё неженатый в двадцать восемь лет, за что его бранил отец – Гуннар, по которому, с его щегольской остроконечной бородкой и клетчатыми брюками, сохли все дочери соседствующих ярлов и конунгов, но который полагал, что он слишком хорош для них, – увидел Брюн и пропал. Попятившись, он сжал руку Атли.

– Отдай сестрёнку, князь! – быстро проговорил он. – Река она там или Брюнхильд, какая разница, я её хочу!

– Здравствуй, мама, – сказал Гуннар, входя. – Мне очень нужен твой совет.

Гримме даже выпустила из рук веретено. Не так уж часто строптивый Гуннар обращался к ней за советами. Правда, у него теперь ответственный момент – он женится; хорошее время для того, чтобы напомнить ему о семейной порядочности.

– Так что же? – спросила она, пригласив Гуннара сесть на лавку.

– Ты знаешь много всяких волшебных приёмов, – покладисто начал он. – Скажи, можно сделать так, чтобы кого-то другого приняли за меня?

– В чём дело? – подозрительно переспросила Гримме.

– Дело в невесте, – вздохнул Гуннар. – Она соглашается выйти замуж только за того, кто пройдёт её испытание. Она засела в какой-то старый курган, вокруг горит огонь чуть не до верхушки, и я должен попасть к ней внутрь. Я пробовал – туда не подойти. Если и прорвусь, то в полуподжаренном виде, а предполагается, что я должен остаться невредимым.

– Но ведь нужен кто-то, кто сумеет это сделать за тебя, – рассудительно заметила Гримме.

– К счастью, это не вопрос. Я уж было думал, что придётся отказываться, когда мы с Сигурдом погадали на рунах и вышло, что он сможет пройти через этот проклятый огонь. Он просто чудо – согласился спасти меня от такого позорища.

– Ага… Понятно, – задумчиво ответила Гримме. – Вот что, милый: сама я такого средства не знаю, врать не буду. Но за сосновой рощей к востоку живёт саксонская ведьма, вот она точно знает.

– Всё готово, – сказала саксонка. – Теперь нужна только кровь конунга Гуннара. Заморочная мазь не действует без крови того, на кого заговорена.

– Много надо? – поинтересовался Гуннар, закатывая рукав.

– Девяти капель хватит, – ответила колдунья. Гуннар уколол руку кончиком ножа и вытянул её над котелком с мазью. Когда тёмно-красные капли скатились в мазь, саксонка быстро перемешала содержимое котелка палочкой с вырезанным заклинанием.

– Вот и всё, – объявила она. – Молодому конунгу надо намазаться этой мазью, и до следующего восхода солнца его будут принимать за конунга Гуннара.

Сигурд сунул палец в котелок.

– Надеюсь, только лицо? – он скорчил гримасу, понюхав мазь. – Чего ты туда напихала? Пахнет, как нарывная трава.

– Ты должен намазаться весь, – строго сказала саксонка. – И волосы тоже, как это ни противно. Потом всё всосётся. Если хотя бы вот столько, – она показала кончик пальца, – останется без мази, волшебство не сработает.

– А вонь она не учует? – засомневался Сигурд. Гуннар дёрнул его за плащ.

– Раздевайся, копуша!