Страсть

Тростниковая штора распахнулась. Лайла и Дон отошли друг от друга, когда группа стражей с копьями ворвались в комнату. Их вел Кафеле, и его лицо было темно от гнева.

– Схватите девчонку, – сказал он, указывая на Люс.

– Что происходит? – крикнул Дэниел, когда стража окружила Люс и снова заковала ее руки в кандалы. – Я приказываю вам остановиться. Отпустите ее.

– Простите, командир, – сказал Кафеле. – Приказ фараона. Вы уже должны знать – если недовольна дочь фараона, и фараон недоволен.

Они уводили Люс, когда Дэниел крикнул.

– Я приду за тобой, Лайла! Я найду тебя!

Люс знала, что так он и сделает. Разве не так происходило всегда? Они встречались, она попадала в беду, а потом появлялся он и спасал ее – жизнь за жизнью на протяжении вечности ангел прилетал в последнюю минуту, чтобы спасти ее. Было тяжело думать об этом.

Но в этот раз, когда он доберется до нее, у нее будет звездная стрела. От этой мысли новая боль вспыхнула внутри нее. Слезы снова наполнили ее глаза, но она проглотила их. По крайней мере она успела попрощаться.

Стража вела ее по бесконечным коридорам на улицу под обжигающее солнце. Они провели ее по неровным каменным плитам улиц, под монументальными воротами-аркой, мимо маленьких домов из песчаника, и поля с блестящей илистой возделываемой землей по пути из города. Они тащили ее к огромному золотому холму.

Только приблизившись к нему, Люс поняла, что это здание построено людьми. Некрополь, поняла она, и в это же время разум Лайлы пронзил страх. Каждый египтянин знал, что это гробница последнего фараона, Мени. Только несколько самых высших жрецов – и мертвые – отваживались подходить к месту, где были захоронены царские тела. Гробница охранялась заклятиями и магией, одни из которых должны были вести мертвых по пути к новой жизни, а другие – отпугивать живых, отважившихся прийти сюда. Даже стражники, тащившие ее, начали нервничать, приближаясь к гробнице.

Вскоре они уже заходили внутрь пирамиды, построенной из обожженного кирпича. Все, кроме двух самых крупных стражников, остались у входа. Кафеле толкнул Люс через темный дверной проем по темной лестнице. Другой страж следовал за ними, держа в руках горящий факел, чтобы осветить их путь.

Свет факела дрожал на каменных стенах. На них были изображены иероглифы, тут и там Лайла замечала отрывки молитв Таит, богине ткачества, выпрашивающих ее помощи в сохранении души фараона целой на пути к жизни после смерти.

Через каждые несколько шагов они проходили ложные двери – каменные углубления в стенах. Некоторые из них, как поняла Люс, когда-то были проходами, ведущими в места последнего упокоения членов царской семьи. Теперь они были запечатаны камнем и гравием, чтобы ни один смертный не мог пройти.

Стало холоднее и темнее. Воздух стал тяжелым от застарелого запаха смерти. Когда они приблизились к открытому проходу в конце коридора, стражник с факелом отказался идти дальше:

– Я не хочу, чтобы боги прокляли меня из-за нахальства этой девчонки. Так что Кафеле пришлось делать это самому. Он отодвинул каменный засов, придерживающий дверь, и оттуда полился резкий уксусный запах, отравляя воздух.

– Думаешь, у тебя все еще остается надежда на побег? – спросил он, освобождая ее руки от кандалов и заталкивая внутрь.

– Да, – прошептала Люс себе под нос, когда тяжелая каменная дверь закрылась позади нее и засов громко встал на место. – Только одна.

Она осталась одна в полной темноте, и холод кусал ее кожу.

А потом что-то щелкнуло, словно камень ударился о камень – такой узнаваемый звук – и слабый золотой свет расцвел в центре комнаты. Его держал в двух сложенных чашей ладошках Билл.

– Привет, привет, – он подлетел к стене комнаты и вылил шар огня из рук в роскошно украшенную фиолетово-зеленую каменную лампу. – Мы снова встретились.

Когда глаза Люс привыкли к темноте, первым, что она увидела, были письмена на стенах: которые были покрыты такими же иероглифами, что и стены в коридоре, только это были молитвы фараонам: «Не поддавайся гниению. Не разлагайся. Иди прямо к Вечным Звездам». Вокруг стояли сундуки с приоткрытыми крышками, переполненные золотыми монетами и сверкающими оранжевыми драгоценными камнями. Огромная коллекция обелисков раскинулась перед ее глазами. Как минимум десять забальзамированных собак и кошек словно рассматривали ее.

Комната была огромной. Она обошла кругом набор мебели для спальни, дополненный туалетным столиком, набитым косметикой. Также здесь находилась палетка культового назначения с выгравированной на ней двухголовой змеей. Сплетающиеся шеи формировали углубление в черном камне, в котором были яркие голубые тени для глаз.

Билл наблюдал, как Люс поднимает ее.

– Нужно выглядеть хорошо в жизни после смерти. Он сидел на голове поразительно реалистичной статуи бывшего фараона. Разум Лайлы подсказал Люс, что эта скульптура изображала ка фараона, его душу, которая будет присматривать за гробницей – мумия настоящего фараона лежала позади нее. Внутри известнякового саркофага находились деревянные гробы, внутри самого маленького из них – забальзамированное тело фараона.