Страсть

– Берегись, – сказал Билл. Люс даже не осознала, что положила руки на маленький деревянный сундучок. – Там находятся внутренности фараона.

Люс отдернула руки и вытащила звездную стрелу из платья. Когда она взялась за нее, то кончиками пальцев ощутила тепло ее древка.

– Это правда сработает?

– Да, если будешь внимательна и сделаешь то, что я говорю, – сказал Билл. – Итак, душа живет прямо в центре твоего существа. Чтобы достать до нее, тебе нужно воткнуть лезвие прямо в середину груди, прямо в критический момент, прямо когда Дэниел целует тебя и ты ощущаешь, что начинаешь поджариваться. Потом тебя, Люсинда Прайс, выкинет из твоего прошлого «я», как обычно, но твоя проклятая душа будет поймана в теле Лайлы, где она сгорит и исчезнет.

– Мне… Мне страшно.

– Не стоит. Это как вырезать аппендицит. Тебе лучше без него. – Билл посмотрел на свое голое серое запястье. – По моим часам Дон будет здесь в любой момент.

Люс держала серебряную стрелу острием к своей груди. Закрученный вырезанный орнамент покалывал пальцы. Ее руки нервно дрожали.

– Спокойней, – серьезный голос Билла прозвучал откуда-то издалека.

Люс пыталась быть внимательной, но стук сердца громко отдавался в ушах. Она должна это сделать. Она должна. Ради Дэниела. Чтобы освободить его от наказания, которое он принял на себя только из-за нее.

– Тебе нужно будет делать это намного быстрее, чем сейчас, а то Дэниел тебя точно остановит. Один быстрый порез на твоей душе. Ты почувствуешь, как что-то развернется внутри, дыхание холода, а потом – бац!

– Лайла! – Дон попал в поле зрения. Дверь за ним все еще была заперта. Откуда он пришел?

Звездная стрела выпала из ее рук и со стуком упала на пол. Она схватила ее и снова спрятала в складках платья. Билл ушел. Но Дон – Дэниел – был прямо там, где она хотела.

– Что ты здесь делаешь? – ее голос сорвался от необходимости притворяться удивленной при виде его.

Он словно не слышал. Он бросился к ней и обнял ее.

– Спасаю твою жизнь.

– Как ты попал сюда?

– Не думай об этом. Ни один смертный человек, никакая каменная плита не может помешать любви такой истинной, как наша. Я всегда тебя найду.

В его обнаженных загорелых руках Люс инстинктивно успокаивалась. Но только не сейчас. Ее сердце казалось разорванным в клочья и холодным. Это легкое счастье, это чувство полного доверия, все эти милые эмоции, которым Дэниел ей дарил в каждой жизни – сейчас они были для нее пыткой.

– Не бойся, – прошептал он. – Позволь рассказать, любимая, что произойдет после этой жизни. Твое перерождение будет прекрасным и настоящим. Ты будешь возвращаться ко мне снова и снова…

Свет лампы мерцал, и его лиловые глаза сверкали. Прижатое к ней тело казалось таким теплым.

– Но я умираю снова и снова.

– Что? – он поднял голову. Даже если его внешность казалась ей экзотической, она хорошо знала выражение его лица – это удивленное обожание, когда она говорила то, понимания чего он от нее не ожидал. – Как ты… Неважно. Это не имеет значения. Только то, что мы снова будем вместе, имеет значение. Мы всегда найдем друг друга, всегда будем любить друг друга несмотря ни на что. Я никогда тебя не покину.

Люс упала на колени на каменных ступенях, спрятала лицо в ладонях.

– Не знаю, как ты можешь справляться с этим. Снова и снова все та же грусть…

Он поднял ее.

– Все тот же экстаз…

– Все тот же огонь, убивающий все…

– Все та же страсть, зажигающая все снова. Ты не знаешь. Не помнишь, насколько прекрасно…

– Я видела все. Я знаю.

Теперь она привлекла его безраздельное внимание. Он, казалось, точно не знал, верить ей или нет, но по крайней мере он слушал.

– Что если нет надежды что-либо изменить? – спросила она.

– Есть только надежда. Однажды ты переживешь это. Эта абсолютная правда – единственное, что заставляет меня жить дальше. Я никогда не сдамся. Даже если понадобится вечность. – Он вытер ее слезы большим пальцем. – Я буду любить тебя всем сердцем в каждой жизни, через все смерти. Я ничем не буду связан, только моей любовью к тебе.

– Но это так сложно. Разве это не сложно для тебя? Ты когда-либо думал, что если…

– Однажды наша любовь победит этот темный цикл. Это для меня стоит больше, чем все остальное.

Люс подняла взгляд и увидела любовь, сияющую в ее глазах. Он верил в то, что говорил. Ему было все равно, что он страдал снова и снова, он продолжал идти вперед, теряя ее опять и опять, подталкиваемый надеждой, что однажды это не станет их концом. Он знал, что был обречен, но пытался снова и снова все равно, и так будет всегда.

Его верность ей, их любви тронула ту часть Люс, которая, как она думала, сдалась.

Она все еще хотела поспорить: этот Дэниел не знал испытаний, которые выпадут на их пути, слез, что они прольют за века. Он не знал, что она видела его в мгновения глубочайшего отчаяния. Что боль от ее смертей сделает с ним.

Но потом…

Люс знала. И это значило все в этом мире.