Стратегия. Логика войны и мира

К тому же в те времена самолеты сбрасывали бомбы на скорости ниже 90 миль в час и с крайне малой высоты, часто ниже 1000 футов. Это было опасно даже в те дни, зато обеспечивало точность бомбометания – как минимум при атаке крупных целей, например железнодорожных узлов. Опять-таки, пионеры авиации 1920-х годов не могли предположить, что в последующие десятилетия истребители и бомбардировщики будут охотиться друг за другом на гораздо более высоких скоростях и высотах, днем и ночью, сводя на нет всякую надежду на точность даже при хорошей видимости целей. Наконец, экипажи времен Первой мировой войны почти всегда могли видеть, поразили они цели или нет, взорвались ли их бомбы, имеются ли зримые признаки нанесенного урона. Ничего подобного не осталось в наследство их преемникам, которые в своих действиях полагались на смелые – увы, чрезмерно смелые – допущения.

Так что 17 января 1991 года в Багдаде, когда F-117 начали находить помеченные конкретные здания и сбрасывать бомбы с лазерным наведением в радиусе не более трех футов от цели, одновременно записывая на видеопленку атаку в ее последовательности, пилоты попросту восстановили те утерянные качества наступательной воздушной мощи, которые Дуэ, Митчелл и Тренчард считали само собой разумеющимися. Вот почему их предсказания в конечном счете сбылись в ходе войны в Персидском заливе, после семидесяти лет блужданий на фоне возрастания скоростей, неуклюжем наведении и обыкновенно слабой точности попаданий.

Последующие войны – афганская 2001 года и вторая иракская 2003 года – снова продемонстрировали, впрочем, что невозможно сбежать от парадоксальной логики стратегии, как ни старайся: если не учитывать неподвижные цели, то по мере потенциального повышения эффективности воздушного удара возрастает и потенциальная рассеиваемость вражеских сил, вследствие чего фактическая эффективность бомбежки стремится к нулю после преодоления кульминационной точки. Постепенно стало понятным, что важно именно индивидуальное наведение (так называемые «удары дронов»); этот метод снова внедрили израильтяне, и он вполне эффективен, вот только благодаря ему воздушное могущество выступает лишь в качестве приложения к деятельности разведки.

Часть III Большая стратегия

Введение

Теперь мы наконец готовы приступить к рассмотрению большой стратегии и выйти на уровень окончательных результатов. Это тоже повседневная форма стратегии, поскольку динамическое действие парадоксальной логики постоянно присутствует в международной политике, даже если война в той или иной форме остается лишь сугубо теоретической возможностью.

Изучая предыдущие уровни стратегии, от технического до стратегии театра военных действий, мы пользовались рабочими ярлыками, чтобы проводить различия между нормативными доктринами военных институций, анализом заинтересованных наблюдателей и объективной реальностью каждого уровня. Существуют, например, тактики, предписываемые для конкретного рода войск («бронетанковая тактика») либо для специфической местности («тактика войны в джунглях»); имеется тактический анализ, за который берутся ради того, чтобы оценить тот или иной вид воооружения или объяснить конкретный боевой эпизод; а есть и тактический уровень стратегии, взятый сам по себе, как он существует в реальности, независимо от того, рекомендовалась ли когда-нибудь некая особая тактика и проводился ли какой-либо тактический анализ. То же самое верно для триады предписанных и применяемых техник, то есть технического анализа боевых столкновений и технического уровня самой стратегии. В целом нетрудно обнаружить различие между предписанными оперативными методами, например «глубокой обороной», анализом на оперативном уровне, скажем, глубокого прорыва Паттона во Франции в 1944 году и оперативным уровнем как таковым (значение которого, как мы выяснили, зависит от места, отводимого реляционному маневру). На следующем уровне потребность в четкости определений побуждала к довольно неуклюжим формулировкам, когда речь шла, к примеру, о различиях между «натовской стратегией театра военных действий» (анализ на уровне стратегии театра войны) и уровнем стратегии театра военных действий как таковым, на котором военные события рассматриваются в пространственном контексте.