Страж двенадцатого удара

– Но ты не прав! Так нельзя! Нужно верить! – Марина запнулась, понимая, что убеждает прежде всего саму себя.

– Если очередь дойдёт до меня – я проиграю. Потому что мне очень страшно. Я ведь так и не оправился после прошлого поражения. Все думают, что я такой вот боец, победитель. А мне просто везло. Понимаешь? Мне всё давалось легко, потому что у меня были хорошие данные. И это не потому, что я их заслужил. А когда меня ранило, я сломался. И теперь мне страшно, я почти парализован страхом. Я не хочу возвращаться в игру, но не могу иначе.

– Женя! – Марина не находила нужных слов, а ей так хотелось приободрить его. Сказать, что она им восхищалась? Но ведь это будет лишнее напоминание о том, каким он был и каким стал.

– Да, мне очень страшно, – продолжил Женя, – но это не значит, что страшно должно быть тебе. Побеждай, Марина. Назло им всем побеждай! Будь настоящим ветром, каким когда-то был я! – Женя заковылял обратно к классу.

Когда Женя и Марина вернулись, свеча всё ещё горела, а потом мигнула и погасла. Кто-то вскрикнул.

Марина закрыла глаза. Все замолчали. Потом Катя произнесла как приговор:

– Следующий!

В этот раз Денис Обухов не улыбался: он молча пожал всем руки и исчез.

– Это настоящая пытка – смотреть на то, как они уходят, – сказала Оля Давыдова. – Это выматывает почище сражения.

– Правильно, потому что это и есть часть сражения, – ответил Миша спокойно. – Мы подопытные крысы, на нас эксперименты ставят.

– Сам ты крыса, Лосев, – огрызнулась Катя.

– Да брось ты, Катька, Миша прав. – Ольга посмотрела на свою свечу. – Интересно, что будет, если мы не пойдём сражаться все сразу, задуем свечи, и всё?

– Я бы не стал рисковать, – ответил Валера Седых. – В спорте это считалось бы проигрышем. Думаю, и здесь то же самое.

Свеча Дениса потухла, удар часов затих, чтобы зазвучать вновь.

– Следующий, – хрипло сказала Катя.

– Я постараюсь, ребята! – Валера Седых вышел к доске, нахмурив лоб, словно собираясь отвечать трудный урок. – Я постараюсь!

– Возвращайся! – крикнула Катя, и Валера исчез.

Огонёк свечи дрожал нервно, словно на сквозняке. Бился как бабочка об стекло. А потом погас. Раз! – и не стало огонька. Марина поняла, что плачет. Она постаралась поскорее вытереть слёзы, пока этого никто не заметил, но вместо этого разревелась, всхлипывая в голос. Её не утешали. Даже Миша.

– Пожелайте удачи, – отсалютовала ребятам девочка из 8 «А».

Марина вспомнила, что так и не выяснила, как её зовут.

– Удачи! – Марина вытерла слёзы. – Удачи!

Свеча горела очень долго. Потом огонь погас.

– Следующий, – произнесла Катя мрачно и рассмеялась, выходя к доске. – Страж шестого удара приветствует идущих на смерть.

Мгновение… И место у доски опустело.

– Ave, Caesar, morituri te salutant, – пробормотал Женя Скворцов.

– Что за белиберда? – переспросил Коля.

– Катя неправильно произнесла фразу. Гладиаторы говорили так: «Славься, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя».

– Да какая разница? – буркнул Коля.

– Ты прав, – вздохнул Женя, тяжело поднимаясь. Свеча Кати потухла. – Ave, Caesar, morituri te salutant.

Женя исчез.

– Я поняла, что бывает, когда выигрывает или проигрывает двенадцатый страж, – прошептала Марина Мише. – А что будет, если выиграет другой номер?

– Половину проигравших победивший страж забирает с собой сразу. То есть если выиграл страж девятого удара, он может вернуться в компании четырёх человек. Но! Страж имеет право не заканчивать битву и испытать судьбу ещё раз. При повторной победе это даёт ему право освободить всех проигравших. Вот только если во второй битве страж проиграет, то первая его победа тоже не засчитывается и никто не вернётся. А право сразиться переходит следующему стражу. Там никогда не дают лёгких вариантов.

Огонь свечи держался долго, так долго, что они, оставшиеся в классе, вдруг почувствовали надежду, что Женя вернётся, а вместе с ним и все, кто ушли до него. И поэтому, когда свеча погасла, было особенно горько – верить в это не хотелось.

– Ну вот и моя очередь, – сказал Коля, поднимаясь, и привычно скрипнул стулом, что так бесило учителей.

– Ты победи, пожалуйста, – попросила Марина и вдруг, не удержавшись, выскочила за ним следом к доске и обняла.

– Не ревнуй ты, – усмехнулся Коля, глядя на Мишу, – она по-дружески.

– Я не… – Миша не договорил – отвечать стало некому.

Марина, опустив голову, дошла до своего места и плюхнулась на стул.

– Провожать друзей особенно тяжело, – сказала Леся Романова, – не завидую я тебе, Марина. Оказаться последней – это самое трудное. Мы сейчас уходим, так вы нас провожаете, вы болеете за нас. Это чувствуется там. А ты, двенадцатая, пойдёшь из пустого класса, на это особое мужество надо. Пойти туда, зная, что все уже проиграли.

– Я надеюсь, что ей этого делать не придётся, – нахмурился Миша.

Ему никто не ответил.

– Ну, я пошла. – Оля поднялась, изящная и красивая. – Не прощаюсь.

– Ещё встретимся, – кивнула ей Леся.

И огонь свечи Оли начал танцевать – Марина была готова в этом поклясться, а потом пламя взлетело высоко-высоко, точно в прыжке, и исчезло.

– Удачи вам, ребята. – Губы Леси дрожали.