Страж двенадцатого удара

– Пусть она нам не понадобится! – откликнулся Миша.

Леся ушла.

– Остались только мы с тобой, Марина. – Миша смотрел на свои сжатые кулаки. – Если бы я мог поменяться с тобой местами, сразу бы поменялся. Но не подумай, не потому, что хочу отсрочить свой черёд или не пойти. Просто быть двенадцатым – самое сложное. У всех остальных стражей есть надежда, что за спиной кто-то стоит. Кто-то поддержит, поможет, спасёт. А за тобой не будет никого.

«Для меня быть одной – это нормально», – подумала Марина, но вслух этого не сказала.

– И каждый, кто ушёл, надеется на тебя, – вздохнул Миша. – С каждым ушедшим стражем ноша становится тяжелее, а на тебе будет ещё и ответственность окончательного решения.

Марина хотела ответить, но разволновалась, и снова в груди встал ком из несказанных слов.

Миша это понял.

– Тебе необязательно отвечать мне, я говорю это скорее для себя, чем для тебя. Потому что мне страшно. Никогда не знаешь, что там будет, но что бы там ни было, если мы проиграем, то другим людям будет значительно страшнее. Мы уходим, чтобы сражаться за них, за их мечты и жизни. Когда окажешься там, помни, что вокруг всё ненастоящее. Ты можешь менять тот мир по своему усмотрению, но и твой противник делает то же самое. Сражаясь, противники используют наши слабые стороны и страхи, а мы можем пользоваться только своими сильными качествами, главное – знать, что они у нас есть. Помни это. Не позволяй своим страхам взять над собой верх, ведь тогда ты проиграешь, прежде всего самой себе. Я сделаю всё возможное, чтобы ты туда не попала, но, если всё же окажешься в мире иллюзий, постарайся победить. Ради нас всех, ради того, что тебе дорого. Выбирай первый вариант пути. Мы все хотим этого. Даже не сомневайся.

«Ну же, – Марина пыталась ответить и не могла, – ну же, представь себя кем-то другим – не слабой собой, а кем-то сильным, у кого всегда есть голос».

– Я должен тебе кое в чём признаться, потому что это по-настоящему грызёт меня. Ты можешь меня возненавидеть, но я должен сказать. – Миша умоляюще посмотрел на Марину. – Ты же пришла вчера в класс за книгой?

Марина кивнула.

– Это я украл её.

Марина удивлённо уставилась на Мишу. «Нет, нет, – подумала она, – он врёт».

– Ты положила книгу на парту, я видел это и поэтому специально пнул твой рюкзак, чтобы ты отвлеклась. Когда ты доставала его из-под соседней парты, я забрал книгу. Я хотел, чтобы ты вернулась за ней. Надеялся, что ты хватишься пропажи в тот же вечер. Глупо. Ты могла заметить сразу, могла не прийти. И это было эгоистично с моей стороны. Но я верил, что тебе не придётся сражаться. Я и сейчас надеюсь на это. Но того, что сделано, назад уже не вернёшь. Прости меня. Я просто хотел, чтобы ты была рядом, чтобы заметила меня, чтобы знала обо мне всё.

И тут погасла свеча. В это же мгновение к Марине вернулся голос – мерзким вороньем карканьем, за которым последовал крик:

– Не надо, не уходи! – Марина вцепилась в рукав Мишиной куртки.

Лосев улыбнулся ей, хотя губы его дрожали.

– Не уходи! Слышишь!

Страх вдруг расставил всё по своим местам.

– Я тебя люблю. Глупо звучит, правда? – сказал Миша, растворяясь в гулком ударе часов.

В скрюченных пальцах Марины осталась лишь пустота.

– Возвращайся… – прошептала она, не зная, что ещё сказать.

Класс опустел.

– А вдруг мне всё это показалось, вдруг я просто сошла с ума, и ничего этого не было? Я одна в пустой школе в новогоднюю ночь…

Марине всё показалось нереальным, выдуманным. Но перед ней горела свеча Миши, в ушах стоял звон часов, и пахло гарью и воском от потухших свечей.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – Марина смотрела на мерцающий огонёк. – Гори, не гасни, пожалуйста, не гасни! Сбереги его! Пожалуйста, сбереги!

Огонёк мигнул, погас, затем загорелся вновь. Марина вскрикнула, протянула руки к свече, заботливо прикрыв пламя своими ладонями.

А потом свеча погасла. Только дым от фитиля потянулся к потолку.

Марина смотрела на него, не веря своим глазам.

– Миша! – крикнула она. – Мишка!

И замолчала, закусив губу. Девочка вспомнила, как мама говорила о счастье. Сейчас она чувствовала нечто такое, что готово было разорвать её сердце в клочья. И это было сильнее счастья, ярче радости, это был взрыв такой силы, что своей яростью мог породить новую вселенную и разрушить весь известный Марине мир. И этому не было названия, но зажечь огонёк свечи это всё же не могло.

«Я следующая. Надо взять себя в руки, – думала Марина. – Я должна мыслить здраво. Но ведь можно ещё убежать. Родители наверняка спохватились и волнуются. Если я не приду, то испорчу праздник».

– Следующий, – сказала Марина сама себе неуверенно. Её свеча засияла, как маленькая звёздочка.

Зазвучал новый удар часов. Последний. Двенадцатый. Марина всегда верила в магию этого числа.

– Я страж двенадцатого удара! – сказала Марина и почувствовала, как ёкнуло в груди от недоброго предчувствия.

Глава 4 Ёлка