Читаем Стрет и Вайнд. Непохожие (СИ) полностью

- Ну да. Благодаря Казилу мне теперь все интересно и все меня привлекает. Я хочу сунуть свой длинный нос во всякое дело, дабы иметь по этому делу свое собственное мнение, ха-ха-ха, - с усмешкой ответил я, не ведясь на его колючесть.

- Хм. - Вайнд ненадолго о чем-то задумался. - С этим мне все понятно. А что до той истории, как ты попал в нашу стражу. Ты говорил, что это было за драку. Что ты там проявил какое-то геройство. Это тоже вышло из-за твоего любопытства?

- То? О нет. - Я снова рассмеялся и замотал головой. - То было совсем, совсем другое. В тот день один парень купил у нас теленка, - принялся я за новую историю. - Но не успел он довести его до соседней улицы, как трое негодяев попытались его у него отнять.

- Понятно. И ты решил вступиться за несчастного бедолагу?

- Вовсе нет, - не согласился я. - Я решил вступиться за своего теленка.

- За теленка? Не за человека? Это почему же? - Брови напарника мигом взлетели вверх.

- Ну, почему? Ведь кто мне этот парень? Никто.

- Никто? Хм. Согласен.

- А теленок... Я его с самого рожденья выхаживал - отлучал от матери, водил на луга, защищал от злобных волков. Этот теленок - результат моих стараний. То есть он мне гораздо ближе.

- Вот как?

- Ага, - поддакнул я. - Парень теленка у нас купил? Купил. Значит - он стал его законным хозяином. А те трое решили его у него отнять. То есть - стать его хозяевами незаконно. Вот я и не выдержал - мигом перескочил через ограждение загона и стрелой помчался к грабителям. Ибо все что мое, я буду защищать, - без доли улыбки заметил я.

- Понятно. - Вайнд многозначно кивнул, и потому я не понял, внял он мне или нет. - Но все же - один против трех.... Не чересчур ли?

Я покачал головой.

- Ничуть. Как пастух, я видел много ран, полученных от волков. И потому я знаю все слабые места на теле человека. А раз я знаю, куда мне нужно бить, мне остаётся лишь нанести эти удары первым.

- Все так просто? - изумился Вайнд.

- С волками жить - по-волчьи выть, - с умным видом заметил я. - Волк не будет сомневаться, кусать или не кусать. Вот так и я - я тоже не привык сомневаться.

- Понятно.

На дороге появилась толпа крестьян, и мы временно прекратили беседу. Затем возле нас остановился какой-то неряшливый всадник и стал требовательно выспрашивать о дороге в город. А вскоре мы набрели на огромную лужу, и нам пришлось потратить много времени и сил, чтобы ее обойти, потому как Вайнд, видите ли, не желал мочить своих драгоценных ног.

И вот мы снова зашагали по нашему пути. И снова молча.

Пришлось исправлять положение.

- Вайнд? - окликнул я своего спутника.

- Что? - парень вздрогнул - видимо, он задумался о чем-то серьезном.

- Ты не мог бы рассказать мне что-нибудь о себе? Что-то, что не рассказывал мне раньше?

- С чего бы? - мигом напрягся он.

- Хотя бы для того, чтобы я не чувствовал себя обманутым.

- А? - не понял он.

- Ну, гляди - я тебе сегодня о себе рассказал? Рассказал. Вот и ты что-нибудь о себе расскажи, - пояснил я свое желание.

- Только поэтому? - усмехнулся он, несколько оттаяв.

- Только поэтому, - подтвердил свое желание я.

Вайнд ненадолго задумался.

- Хорошо. Раз ты меня сегодня немного удивил, то так уж и быть. Что бы ты хотел узнать обо мне, рыжеголовый?

Мой ответ не заставил себя долго ждать.

- Я хочу знать, за что тебя выперли из Боевой Академии?

Я спросил навскидку, совершенно не ожидая, что он мне ответил на этот вопрос. И я оказался прав.

- Ответ на этот вопрос, Стрет, и ответ честный, ты от меня получишь тогда, и только тогда, когда ты станешь мне настоящим закадычным другом. То есть, мой юный рыжеволосый друг - ты не получишь его никогда. Понятно?

- Да, понятно.

Он сказал это неожиданно спокойно, из чего я сделал вывод, что это дело больше не причиняет ему так много боли, как это было раньше, когда только при одном лишь упоминании этого события, он дико шипел и плевался, словно масло на сковороде. И вместе с тем эта тема все так же является тайной за семьюдесятью семью печатями, которые он сбросит очень и очень нескоро. И хотя мое любопытство припекало меня, как раскаленная кочерга, я решил на него с этим больше не наседать. По крайней мере - пока.

- Но на другие три вопроса я дам тебе ответ. Честный ответ. Спрашивай.

Вот это да! Обалдев от такой неслыханной щедрости, я поначалу даже несколько растерялся.

- Вайнд, а каково это - быть членом из богатой семьи, имеющей связи, власть и богатство? - спросил я у него первое, что мне пришло на ум.

- Замечательно, - просто ответил тот. Я ожидал, что он что-нибудь добавит к своему скудному ответу, но он даже и не думал раскрывать своего рта.

- Эй, ты обещал отвечать на мои вопросы! - искренне возмутился я.

- И я ответил. И заметить - ответил честно, как я и обещал, - заметил он мне язвительно.

- Но это слишком простой ответ, - указал я ему на очевидное.

- А я и не обещал, что буду отвечать во всех подробностях, - ответил хитрый лис и лишь поплотней завернулся в серый халат.

Вот вечно он так. Будь проклята его изворотливость.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза