Струящийся свет Божества

Место их еще свободно и пусто. Нет никого внутри его. В себе самом оно чисто и блистает в честь Бога. Над ним возвышается трон Божий во (всей) силе Божией, в цветущей, сияющей, огнистой яркости до Небес херувимов, так что трон Божий и Небеса образуют чудный чертог, объемлющий девять хоров и пустое пространство (Люцифера).

Далее над сим Божиим троном нет ничего, кроме Бога, Бога, Бога. Вверху на троне видно зерцало Божества[120], образ Человечества, свет Святого Духа и (ты) познаешь, как Трое суть единый Бог, и как Они в одно сливаются. Ничего более не могу я сказать о нем.

Место Люцифера займет Иоанн Креститель[121] и будет во славе своей в блаженном месте сем над серафимами; и всем чистым девам и ему страна сия дальняя предназначается.

Рядом с троном (Бога) стоит наша святая Дева Мария. Ей не надо заполнять никакое место, ибо исцелила она купно с Дитятей своим все раны человеков, и им была оказана милость, каковую они сохранить возжелали и сохранить смогли. Сын ее — Бог, а она Богиня[122][123]; никто не может сравниться с ней. Апостолы обитают ближе всех к трону Божьему, и имеют в награду место серафимов, ибо чисты они. Иоанн Креститель и у трона (Божьего) князем пребывает. Ангелы не парят выше хора серафимов; выше поднимутся только человеки[124]. Святые мученики, проповедники Божии и духовно возлюбившие достигнут хоров, даже если они и не девы. Да, воистину, поднимутся они к херувимам.

И узрела я нежданно славу проповедников, как она им в будущем воссияет. Их престолы чудны[125][126], их награда весьма велика. Самые передние ножки престолов — две горящие свечи. Они означают подлинную любовь и святой образец и чистые внутренние помыслы. В сравнении со строгим послушанием, каковому (проповедники) на земле привержены были, спинка престолов столь приятно свободна и в блаженном покое столь несравненно сладостна, что сие едва ли можно высказать.

Ножки (престолов) украшены драгоценными камнями
весьма благолепно; воистину, восхищена была бы я,
будь у меня подобный венец.
Приняли они его за тягостный труд ног своих в земной юдоли.

О проповедники, как неохотно шевелите вы языком своим и как неповоротливо и медлительно склоняете вы ухо свое к устам грешника![127]

Узрела я пред Богом, что случится в Небесах[128]: дыхание изойдет из уст ваших. Подымется оно из хоров пред троном и будет славить Отца Небесного за мудрость, данную Им устам вашим, и будете посылать привет Сыну за почетное сопроводительство Его, ибо Он сам был проповедником, и будете возносить благодарность Святому Духу, ибо Он есть господин над всеми дарениями. Тогда поднимутся Божии проповедники и святые мученики и любящие девы — все они в несравненных одеяниях, с благолепным пением и в венцах чудных, каковые они в честь Бога носят, ибо дана им слава величайшая[129].

Одеяние дев бело, подобно лилиям, чистое,
облачение проповедников сверкающее, словно солнце, огнистое,
одеяние мучеников сияет, алея[130]

,смерть кровавую с Иисусом они претерпели.
Дев венец сияет в многоцветном обличии,
мучеников венец в их явлен величии.
Проповедников венец исполнен цветов ярчайших —
слов Господа нашего сладчайших.
В сих украсах торжествуя, поет троекратный сонм блаженных,
водя хороводы пред ликом Троицы Пресвятой.
И вот наполняет их души
троекратно играющий поток[131],
каковой от Господа истек.
И они воспевают без устали радостно
истину Его сладостную.

И поют проповедники[132]:

«О Господь Избранный, мы следуем в добровольной бедности за расточительной добротой Твоей и вернули домой овец Твоих заблудших[133], их оставили пастыри, Тобою нанятые, в стороне от пути истинного».

И поют мученики:

«Господь, кровь Твоя невинная завершила смерть нашу, так что мы суть сопутники мученичества Твоего».

Праведники сии, ныне в Небесах парящие и столь блаженно там обитающие, — все они окутаны светом и орошены любовью и соединены в единую волю. Однако же не даны им еще слава и честь, каковые они, заняв престолы чудные, получат[134]. Покоятся они в силе Божией и льются блаженством и держатся в дыхании Божием, как воздух в солнце.