Ступени жизни

— Вот видите, сколько проблем возникает, — заметил мой собеседник. — И каких! Обо всем этом нужно думать и думать. Дело-то государственное. Случается, что и у нас, здесь, нет единого мнения, да и трудновато его достигнуть. Возьмите такой случай… Жил-был парень. Женился. В жены взял девушку из соседней деревни. Построили они себе хату. А родители ее были против этого брака. Почему? Дело ихнее. И стали приваживать молодуху к себе в гости — дело тоже естественное. Потом она зачастила — нынче в гости, завтра в гости. Оказалось, что родители сводят ее с кем-то другим. Муж узнал об этом, а парень был рисковый, послал все к такой-то матери, спалил свою избу и подался в город. И вот его судили. Как поджигателя. «Какой же он поджигатель? — говорят одни. — Сжег-то он свою избу, собственную?» «А как же? — говорят другие. — Нынче он свою спалил, а завтра — соседнюю, а то и колхозную. Значит, он по душе — поджигатель». Вот как тут разобраться?

Проговорили мы больше двух часов и расстались довольные, кажется, друг другом. Собеседник мой подарил мне на прощание свою небольшую книжечку и предложил встретиться как-нибудь еще. «Звоните!» Воспользоваться этим приглашением мне, к сожалению, не пришлось — товарищ Миронов трагически погиб.

Так постепенно я все дальше и дальше углублялся в лабиринты проблем и юридических, и социальных, и психологических. Иногда это мне становилось невмоготу, и тогда, в одну из таких минут, я обмолвился об этом в одной из статей. Читатель ответил на это серией писем: «Не бросайте нас!» Но разве можно было бросить?

Вспоминалось мне иногда и по-своему мудрое предупреждение того «главного», который в свое время отклонил мою «Честь»: «Ни одному гению не удалось решить проблему преступности». Да, конечно, несмотря на все отчаянные усилия, не удавалось это и мне. Это было ясно. Но так же ясно было и то, что все-таки что-то у меня получалось, и в запутанном клубке разных причин и условий обнаруживались какие-то концы каких-то ниточек, которые указывают путь к новым, хотя бы будущим, решениям.

Из мрачных и пугающих подземных лабиринтов, по древнегреческому мифу, указывала путь герою волшебная нить Ариадны. Так и я в своих путаных «путях и поисках» постепенно нащупывал эту волшебную нить.

Впервые она попалась мне, когда я еще писал «Честь». Тогда пришла ко мне девушка, принесла пачку писем и поведала мне свою историю. Дружила с парнем, а его осудили за бандитские дела. Назвавшись женой, она ходила к нему в тюрьму на свидание, там он сказал ей, что рад тому, что его арестовали и прервали таким образом его связи с преступным миром, которые сам он не имел сил порвать.

— И вы понимаете? — говорила она. — У него были такие чистые глаза. Раньше он был всегда какой-то сумрачный, я только не знала, отчего это. А теперь просветлел.

И она решила дождаться его.

А вот письмо из Харькова:

«Мне двадцать лет, и до сих пор все люди казались мне хорошими, честными, смелыми, а теперь я поняла, что все это далеко не так. Имя его — Сергей. До него я никого никогда не любила, а с ним как-то по-новому, взглянула на мир, увидела, как распускаются почки, как ярко светит солнышко.

И вот я узнаю, что этот человек, которого я люблю, — вор. Наверно, я должна его презирать, ненавидеть, а я люблю его, люблю и не могу забыть! Я хочу как-то помочь ему, увести с пагубной дороги, но как? Ведь полюбить кристально чистого человека легко, а вот такого, у которого оказались отрицательные стороны, даже пороки?

Да и вообще, мне кажется, не обязательно искать хороших людей — надо их делать хорошими! И уж если любить, то любить человека такого, каков он есть!»

Волшебная нить любви.

Профессиональный вор приехал в город, чтобы что-то украсть. Сидит на вокзале, рядом — женщина с ребенком. Потом она просит: «Мне с ребенком надо в туалет, посмотрите, пожалуйста, за моими вещами».

«И вот, — пишет он мне, — я, как дурак, сижу и караулю ее чемодан, который я хотел украсть. Что это?»

Волшебная нить добра и совести! Значит, есть она все-таки, совесть, под всей грязью и мерзостью жизни, неубиенная!