Ступени жизни

Вот та дискуссия, которая легла в основу моей работы над «Трудной книгой». А может быть, наоборот — моя работа над этой книгой, те судьбы и жизни людей, их вопли раскаяния и призывы о помощи, их размышления и анализы помогли мне осмыслить по-своему тему дискуссии.

Мне кажется, что в какой-то степени это так. Разве можно было придумать или надумать эту проблему? Проблемы не выдумываются, они возникают из жизни. Их только нужно видеть, не быть слепыми.

Я не имею возможности подробно говорить о них здесь — это значит писать новую «Трудную книгу».

Давно, еще во время работы над «Честью», судьба свела меня, наряду с прочими, с одним очень компетентным человеком, умным, душевным, внутренне и внешне интеллигентным, в самом доподлинном и изначальном смысле этого слова, здраво и в то же время свежо мыслящим и отзывчивым на человеческие беды. Он помогал мне в разрешении возникавших у меня дел и вопросов, в облегчении человеческих судеб и в осмысливании проблем. Так трудно создавалась «Трудная книга», под влиянием лавины писем по «Чести» в самом начале процесса осмысливания преступности как проблемы — конфликта между личностью и обществом. Одна сторона этой проблемы не требовала больших доказательств: человек, не выполнивший своих задач как нравственная личность, вносит в общество элемент разрушения и потому не может не нести перед ним ответственности. Это — аксиома, дважды два.

Зато другая сторона была переполнена иксами и игреками, очень нелегко поддающимися раскрытию и уразумению и не всегда, далеко не всегда зависящими от личности, живущей в обществе: тут и условия ее формирования, и те стороны, которыми поворачивается к ней общество, — правосудие, законность, справедливость, — и методы ее воспитания и перевоспитания, и меры ее жизненного устройства после понесенного наказания.

Среди этих воплей были и размышления, иной раз довольно интересные. Приведу одно из них.

Пишет заключенный, который о себе лично ничего не говорит — ни о своем преступлении, ни о каких-либо жалобах, просьбах и претензиях: «Писать свою биографию считаю излишним, потому что то, о чем я хочу сказать, никак и нисколько не касается личного». Он говорит об общих вопросах преодоления преступности, и прежде всего о системе воспитания и перевоспитания в местах заключения, что он видел и испытал на собственном опыте.