Ступени жизни

Потом у этой неугомонной семидесятилетней женщины появилась еще забота: две девочки, у которых отца нет, а мать пьянствует. Опять хлопоты в горисполкоме, обсуждение поведения матери в комиссии по делам несовершеннолетних. А здоровье ухудшается, отказывают ноги, ей уже трудно ходить, и эти девочки ходят к ней на дом.

Когда вышла моя книга «Разговор всерьез», я послал ее Татьяне Дмитриевне и получил письмо:

«Нет подходящих слов благодарности за присланную книгу. Я сначала прочитала ее сама и снесла бывшему моему подопечному Сереже и их семье. Потом передам семейству девочек. А потом Вашу книгу, как другие интересные и редкие, я предложу читать всем своим знакомым по Великому Устюгу».

Какая щедрость души! Какая неиссякаемость и неутомимость добра! Не проповеди, а делания добра! И такая же ненасытность в работе собственной души. Ей уже за семьдесят, пора бы, кажется, успокоиться и отдохнуть. Но нет! Вот она получила 7-й том подписного собрания сочинений такой же неуемной Мариэтты Шагинян.

«В этом томе, — пишет она в одном из писем, — мне особенно понравилась статья «Коротко о книгах и рецензиях». Из этой статьи я узнала, как надо понимать все существующее в нашей жизни, но несоответствующее нашей идеологии».

Вот она присылает мне статью «Красота поднебесная» из местной газеты — о реставрационных работах в Великом Устюге, о прошлом и будущем этого города — и отчеркивает такой абзац:

«Наступит время, когда «поднебесная красота» предстанет в первозданном виде. Красота эта не только веселит и умиляет сердце, но и укрепляет любовь к Родине, к ее истории, от которой судьбу Великого Устюга не отделишь… Как же нужно было жить нашим предкам, чтобы и в наш век, благодаря только их давнему и ставшему бессмертным труду, Устюг Великий почитался знаменитым не только на Севере, но и во всей стране».

«И гордость меня обуяла за свой городишко, и захотелось похвастаться им с надеждой, что Вам тоже захочется навестить наш Великий Устюг».

Нет! Кто скажет, что автору всех этих писем — восьмой десяток? Пусть ей отказывают ноги, но душа у нее молодая, нестареющая. Сопоставим ее с той, немощной, изнывающей в тоске и тревоге под вой уральской вьюги и припадающей в этой тоске «ко господу своему»…

Я пересказал вкратце историю и философию этой моей корреспондентки Татьяне Дмитриевне, и вот что она написала в ответ:

«Меня очень удивила бывшая учительница с Урала. Для меня бог существует только в воображении людей, как всякие другие легенды, создаваемые народами. А как это она, учительница, верит в Христа?»

Две судьбы, два характера, два мироотношения и, соответственно, две философии. Сопоставим их, и мы придем к гениальной формуле Маркса:

«Религия есть самосознание и самочувствие человека, который еще или не отыскал себя или снова уже потерял себя».

Конечно, с религией связано очень много, целый комплекс проблем — исторических, и политических, и социальных, философских и психологических, потому глубоко прав Сухомлинский, называя примитивизмом попытки одним махом расправиться с религией, объявив ее тьмой и мракобесием.