Ступени жизни

— А посмотрим, — ответил я. — Испортить всегда можно. А чем черт не шутит, когда бог спит.

Но бог не спал.

Говорится в этой главе о том, как Марья поехала по делам в один из соседних колхозов, председателя не застала, а разговорилась с приветливой и умной, словоохотливой женщиной, тетей Шурой, и та стала делиться с нею своими болями, что раньше жили они не хуже добрых людей, а теперь «вот оплошал колхоз. Что ж тут говорить? Погас колхоз».

«— Отчего ж погас-то? — спросила Марья.

— Да я уж и не знаю, ясынька ты моя. Мы и сами иной раз подумаем. Поглядим на вас и подумаем, сумежно мы с вами живем, а жизнь разная… У хорошей хозяйки все идет, у плохой — ничего не вяжется. А первое дело, я считаю, председатели часто меняются — не успеет вожжи пересчитать, а их уже сдавать надобно.

— А отчего меняются? — добивалась Марья, которой хотелось до конца разгадать всю механику упадка колхоза.

— Седой их знает! — ответила тетя Шура. — То он нам не нравится, то мы ему не нравимся. Всякие люди-то бывают. То хапун попадется, то какой нескладный. Председатели-то приходят и уходят, а мы все тут остаемся. Всяких видели. Был у нас старикашка один — тот все ошибиться боялся. Только и твердит, бывало: не отставай и вперед не забегай, никогда не ошибешься… А другой был — у того своя поговорка, солдатская: «Все в порядке, носки и пятки». Тот все вперед забежать норовил, уж больно старался перестараться, хотелось и самому выхвалиться. Выступать начнет: я да я! Только и слышно! Вся жизнь-то, послушать, пупом на нем выперла. А от района бумажкой прикрывался. Уж мудрил, мудрил… А все отчего? Себя высоко поставил. Хозяина забыл. С народом обращения не было. Только и слышишь: вы — лодыри! Несознательная масса! А какая мы масса? Народ как народ… А ведь мы тоже хозяева. Мы хозяева-то! И еще один враг у колхозника есть, — подумав добавила тетя Шура. — Всяк его видит, да никто не обидит, потому он сам всех забижает. Поллитра зеленая. Опять же не то плохо, что председатель пьет, а то, что меры не знает и вокруг него бражка собирается. А уж как переплетутся все, перемажутся, тут их и сам шут не разберет.

— Неужто у вас все председатели такие? — усомнилась Марья.

— Зачем все? Были и хорошие. Есть, матушка моя, и хорошие люди на свете. Чего бога гневить? К примеру, теперешний наш председатель, Алексей Калистратыч. Ничего плохого про него не скажешь. Хоть и не принял его спервоначалу народ, а ничего не скажешь — самостоятельный мужик.

— А отчего ж его народ сначала не принял? — допытывалась Марья.

— И не говори, драгоценная! Седой сам тут не разберется. А больше всего, я считаю, этот самый пожарный начальник виноват.

— Какой пожарный начальник?

— Да наш, районный, родимец его принес».

И вот как дальше тетя Шура описывает эту сцену: