Судьба

— Даже хуже, что недавнее?

Он состроил гримасу.

— Нет, похмелье от муррена, по большей части, занимает первое место в списке. Ну, за исключением Глаена. Хотя я никогда не пил его так много, чтобы пережить похмелье после него.

— Глаен?

— Напиток фейри, — сказал он, повернув на другую улицу.

Я не смогла сдержать потрясением.

— Но я думала, что еда фейри ядовита для нас. Зачем тебе вообще это пить?

— Я и не буду пить. Ниалл рассказал мне, что однажды он попробовал на спор, и два дня он не мог ходить, — Крис широко улыбнулся. — Тебе вообще Сара рассказывала о времени, когда она победила гулака в состязании по распитию Глаена?

Я в изумлении посмотрела на него. Гулаки были огромными, покрытыми чешуёй демонами, как рептилии на двух ногах, и они были жестокими тварями. Никто, даже Сара, никогда не стала бы приближаться к одному из них.

— Да ты прикалываешься надо мной.

— Тебе бы уже пора знать, что большинство историй о Саре имеют склонность быть правдой, особенно самые странные. Спроси сама завтра у неё.

— Гулак умер?

— Да, но не от Глаена. Он совершил ошибку, выбесив Николаса.

— Ох.

Видя Николаса в действии несколько раз, я и представлять не хотела каков был взбешённый Николас.

Мы достигли кампуса, и Крис подвёз нас к общежитию Пейдж, где мы припарковались в отдалении, в двух домах, на другой стороне улицы. Это давало нам беспрепятственный вид на дом, но в тоже время мы были вполне далеко, чтобы не привлекать внимание.

К нам подошли Брок с Мейсоном и кратко ввели в курс, рассказав кто приходил и уходил. Потом они снялись с дозора. Мы с Крисом приготовились к долгой смене.

Я вытащила еду из пакета, не удивившись, увидев бургеры и картофель фри. Если отправляете мужчину за едой, будьте готовы к бургерам или пицце.

— Они одинаковые? — спросила я, подняв два бургера.

Крис посмотрел на них и указал на тот, что бы в моей правой руке.

— Вот этот твой. Никакого лука, никаких томатов.

— Спасибо. Ненавижу убирать их.

— Знаю, — сказал он, взяв у меня свой бургер.

Я почувствовала себя глупо, испытав приток удовольствия от того, что он заметил и запомнил какие бургеры я люблю. Это было такой мелочью, но я заулыбалась.

— И чем вызвана эта улыбка?

Я вытащила большой контейнер с картофелем фри из пакета и поставила его на консоль между нами.

— Пахнет изумительно, и я только что поняла насколько проголодалась.

Я в принципе и не лукавила. Я была голодна, и от вида еды мой рот наполнился слюной.

Он развернул бургер.

— Кушай.

Мы особо не разговаривали, пока ужинали, но повисшая тишина не была неловкой, как это было всего пару недель назад. Было приятно просто сидеть рядом с ним, и мой Мори был довольно удовлетворённым, пока чувствовал его. Он не будет полностью удовлетворён, пока я не дам ему то, что он хотел, и не закреплю связь с Крисом. Моё сердце и разум плыли в этом направлении, но не достаточно быстро для моего нетерпеливого Мори.

Жизнь в общежитии набирала обороты, люди начали прибывать на вечеринку. Я наблюдала, как два парня выгрузили большой бочонок с пивом из багажника пикапа и потащили его по ступенькам в дом, и мне стало интересно, зачем люди так много пьют. Я не часто бывала среди людей до того, как приехала в Лос-Анджелес, и меня прельщало их поведение, особенно социальные навыки.

Ко времени как я закончила с едой, из дома уже слышалась музыка. Я взяла пакет, чтобы выкинуть коробки, и поняла, что внизу стоит ещё один контейнер.

— А это что? — спросила я, вытаскивая из пакета контейнер, завёрнутый в фольгу.

Крис вытер рот салфеткой.

— Десерт.

— Оох.

Я подняла крышку контейнера и увидела огромный кусок чизкейка внутри.

— Нью-Йорк, — сказал он. — Надеюсь, тебе понравится.

Я уставилась на него.

— Ты помнишь.

В горле встал крошечный ком. Я расчувствовалась не от пирога, а от того, что он не забыл какой из них мой самый любимый.

Ответная улыбка Криса была настолько нежной, что у меня заныло сердце.

— Я всё о тебе помню.

Ком в горле удвоился в размере. Я лишилась дара речи от этих пяти простых слов, прорвавшихся сквозь ещё одну стену, которую возвела, защищая своё сердце.

— Эй, — мягко произнёс он.

Он протянул руку и нежно стёр слезу, катившуюся по моей щеке. Я и не знала, что заплакала. Его пальцы задержались на моей щеке, пока он глазами удерживал мой взгляд.

— Что случилось?

Как я скажу ему, что расплакалась из-за куска пирога, и всё потому, что последние четыре года я думала, что самый важный человек в моём мире забыл меня? Что этот небольшой жест значил больше, чем я могла выразить словами?

— Почему? — тихо простила я. — Почему ты ни разу не вернулся?

Я не планировала задавать этот вопрос, но как только он сорвался с моего языка, я поняла, что отчаянно нуждаюсь в его ответе. Он мне лишь сказал, что уехал, так как это было к лучшему. Что это значило? И почему он оставался в стороне?

Печаль и сожаление омрачили его глаза. Отведя руку от моей щеки, он взял меня за руку. Он сплёл наши пальцы, словно боялся, что я сбегу.