Судьба

– Да-да, именно. Треклятые Ловцы Бури. Масау – их родной город, и здесь всегда живут десять-двенадцать Ловцов. Мои ребята ничего не могут с ними поделать.

Она говорила правду. Хороший военный искусник стоил целого отряда копейщиков. А настоящий мастер – десяти отрядов.

В конце концов Мархи осталась на ночь. Они с Хампой сидели на крыльце и пили дешевый кумланг, пока оба не начали качаться из стороны в сторону. Сали терпела их общество, сколько могла, а затем забралась в спальную ячейку. Засыпая, она видела Хампу и Мархи, которые любовались звездами. Этот парень просто ничего не понимал в жизни.

На следующее утро Сали проснулась первой, выползла из тесной, но на удивление уютной ячейки и обнаружила, что эти двое дремлют там, где она оставила их накануне; они лежали, прижавшись друг к другу, под грязным белым покрывалом из медвежьей шкуры. Вокруг валялись разбитые бутыли, пустые кувшины и чашки.

Сали легкими пинками разбудила молодежь. Хампа немедленно воспрянул. По крайней мере, он был полностью одет. Открыв глаза, он обеими руками схватился за голову.

– Ох, как все болит…

Девушка повернулась на бок и продолжала похрапывать.

Сали стояла над Хампой с миской рыбного супа.

– Вид у тебя хуже, чем у умирающей Воли Хана, – заметила она, зевнула и вышла в утреннюю прохладу.

Хампа скривился.

– Не говори о грустном, сестра.

– Мне можно. До какого часа вы сидели?

– Мы просто беседовали. Ты представляешь, здесь, на севере, если внимательно посмотреть, можно увидеть звезды, которые прячутся в тени.

– По-твоему, мне не все равно? Ну, чем еще вы занимались? – Сали потыкала его мыском сапога. – Просто считали звезды?

Хампа слегка обиделся.

– Я не прикоснусь к женщине, пока мое имя не будет вырезано на тотеме рядом с именами других братьев.

Сали стукнула его палочками по голове.

– Да прикасайся, если хочешь. Лишь бы женщина не жаловалась.

Хампа удивился.

– Разве, сделав это, я не нарушу клятву ученика?

– Я сама нарушила ее в первую очередь. Через два дня, – призналась Сали. – Как-нибудь попробуй и ты.

– И как после этого жить?!

Сали усмехнулась.

– Есть толковые правила, есть глупые. Разберись, почему они существуют, и перестань следовать им слепо.

– Хорошо, наставница.

Мархи проснулась, когда они доедали суп. Вид у нее был свежий и безмятежный, как будто не она пропьянствовала всю ночь. Разумеется, пить она умела. А Хампа нет.

– Доброе утро, катушки, – сказала она, подавив зевок, и придвинула стул ближе, а затем спохватилась. – Прости, красавчик. Доброе утро, катуанцы. Ну, что будем делать сегодня? Я должна вас сопровождать.

Хаппанки, очевидно, были смелее и напористей катуанок. Сали с удовольствием наблюдала за тем, как Хампа ежится.

– Даэвон пошел за огненными камнями на склад, – сказала Сали. – Наверное, надо начать оттуда.

Мархи придвинула к себе чашку горячего чая.

– В городе складов только два. Начнем с Хути. Надеюсь, ваш механик отправился туда. Хути – честная женщина. Братья Шо – озерная гниль.

Хампа вскинул голову.

– Что значит «начнем»? Ты пойдешь с нами?

Мархи кивнула.

– Мастер ритуалов сказал, что вы важные особы, а Богач Юраки велел за вами присматривать. – Она прижалась к Хампе и ткнулась носом ему в шею. – Хорошо, что ты не сел на корабль, красавчик, и еще немного погостишь.

Хампа покраснел.

– Я… тоже рад.

Мархи встала.

– Сейчас возьму сумку, и пойдем.

Сали неодобрительно взглянула на ученика, который глазел вслед хаппанке.

– Не поощряй ее, парень.

– Я не… – он помолчал. – По крайней мере, я стараюсь. Но мы, кажется, поладили, и она… меня привлекает.

– Она хаппанка. Что ты дальше будешь делать, возьмешь ее с собой в Травяное море? Глупости.

Хампу это не смутило.

– Почему глупости?

– Потому что…

Сали замолчала. В самом деле, почему? Ответ был прост. Катуанцы из крупных городов не одобряли смешения с чужаками, даже если эти чужаки принадлежали к орде. Сали подумала: значит, она сама просто чванная зазнайка, которая одобряет старинные обычаи, пусть даже они повелевали убить ее на алтаре. Проклятые приверженцы этих обычаев отдали выживших жителей Незры в рабство чжунцам, а потом вообще изгнали.

Если Мархи дарует Хампе счастье и согласится жить в недрах горы, смирившись с тем, что, возможно, всю жизнь придется удирать и прятаться, Сали не вправе вставать на пути подлинной любви. Хампа был молод и красив, к тому же обладал роскошной шевелюрой. Некоторые девушки Незры вздыхали по нему, но он оставался верен обету. Сали сразу сказала ему, что это глупо, однако он упорствовал. Но даже если Хампа хранил целомудрие, это не значило, что чары хорошеньких девиц на него не действуют.

Сали слегка подтолкнула ученика.

– Не торопись. Поговорим об этом, если вы оба будете настроены серьезно – и если мы уцелеем, конечно. Сейчас наше положение слишком зыбко. Вряд ли ты хочешь сделать свою хаппанку изгнанницей. Бегать и скрываться, возможно, не в ее вкусе.