Судьба

Выбраться из трюма можно было только через люк в потолке, запертый снаружи. Выходил он, судя по непрерывному шарканью ног, в очень людный коридор. Цзянь и Сонайя даже не пытались его открыть. Они сидели в западне, мерзли и страдали от голода. В темноте оба потеряли счет времени. Цзянь уже не чувствовал пальцев на ногах. Чтобы согреться, они прижались друг к другу. Цзянь подумал, что на свободе ему приходится хуже, чем в каюте, где он сидел связанный. Там, по крайней мере, было тепло и светло.

Сонайя принюхалась.

– От тебя воняет.

Он пожал плечами.

– Я только что лазал в уборную. Чего ты ожидала?

– Я лазала туда же. Но от меня не воняет.

На самом деле от нее тоже воняло, но остатки приятного запаха еще сохранялись.

– Меня ведь похитили.

Сонайя обняла его крепче.

– Хорошо, что я тебя спасла.

В холодном трюме Цзяню вдруг стало жарко. Их щеки соприкасались, и он со смущением понял, что Сонайя пристально смотрит на него. Если бы он немного повернулся, их губы встретились бы. Впрочем, это расстояние было слишком малым, чтобы трепещущий юноша мог решиться.

Он с облегчением вздохнул, когда неловкую тишину прервали громкие крики с верхней палубы и оглушительный топот. Цзянь и Сонайя накрыли головы руками, когда сверху посыпались пыль и опилки. Доски стонали и скрипели. Наверху явно что-то творилось; вопли стали громче, тяжелые шаги звучали непрерывно. Шум нарастал. В промежутках между криками и шагами звучал свист стрел, срывавшихся с тетивы. Кто-то непрерывно звонил в колокол. Цзянь понял, что вот-вот случится беда…

Судно резко накренилось набок, и оба вывалились из угла, где сидели. Цзянь инстинктивно прижал Сонайю к себе. Он закрывал ее своим телом, пока они катались по трюму, как кукурузное зернышко в горячей кастрюле. Что-то острое впилось юноше в загривок, боком и плечом он налетел на ящик, а потом треснулся спиной о деревянный брус, но, казалось, никаких серьезных повреждений не получил.

Сонайя лежала сверху, уткнувшись лицом ему в шею. Выждав еще несколько мгновений, чтобы убедиться, что швырять их перестало, девушка подняла голову и взглянула на Цзяня.

– Ты цел?

Не очень. Все тело ныло. Но Цзянь кивнул.

– А ты?

Она тоже кивнула и огляделась.

– Вот жуть-то. Что случилось?

– Наверно, корабль на что-то налетел.

Сонайя покачала головой.

– Похоже, что-то налетело на корабль.

Некоторые ящики в трюме перевернулись, и все содержимое высыпалось. В основном это были инструменты и строительные материалы. Разбилось несколько бочонков, содержавших соль и чернила… а из опрокинутого гроба выпал труп. И еще один, из гроба, стоявшего на верхней полке. Только тогда до Цзяня дошло, что трюм в основном наполнен гробами. Хорошо, что желудок у него был пуст. Он попытался подавить отвращение. Он не отличался особой брезгливостью, но трупы внушали ему страх. Полный трюм мертвых тел – это был настоящий кошмар. Сонайю же, казалось, ничуть не смутило, что рядом с ними оказалось полдесятка покойников.

На полу показалась вода; она быстро прибывала. То, с чем столкнулось судно, нанесло ему роковой удар. Отчасти Цзянь этому обрадовался. Правда, теперь им грозила гибель. Вода поднималась все быстрее. Вскоре Цзяню и Сонайе пришлось вскарабкаться на лесенку, ведущую к люку, чтобы не захлебнуться.

– Надо вылезать! – Сонайя начала дергать люк.

– Нас схватят!

– Это лучше, чем глотать воду, в которой плавают трупы!

Цзянь с трудом подавил тошноту. Им удалось справиться с задвижкой и приоткрыть люк. Он выходил в большой коридор. Корабль ощутимо кренился набок. Где-то рядом слышались звон клинков и крики. Свет горел тускло, часть ламп погасла. В коридоре не было ни души, но Цзянь никак не мог собраться с духом и вылезти.

Вода коснулась их ступней и стала покрывать ноги. Сонайя раздраженно зашипела, откинула люк и полезла мимо Цзяня. Она выбралась первой, оглядела коридор и протянула Цзяню руку.

– Вылезай, Пять.

От верхней палубы их отделяли один или два яруса, но они слышали громкие звуки битвы. Кричали бойцы, звенела сталь, хрипели умирающие. Корабль тоже застонал, когда одна из мачт переломилась и рухнула в воду за ближайшим иллюминатором.

– Пожалуй, нам не надо наверх.

Цзянь думал, что это очевидно, но Сонайя вдруг слегка его подтолкнула.

– Ты ведь воин пяти Поднебесных. Шевелись, слабак.

Сонайя часто говорила, что самое действенное принуждение – это запрет, но Цзянь полагал, что стыд. Он выпрямился и зашагал к ближайшему трапу.

– Я не слабак.

Сонайя схватила юношу за локоть.

– Я имела в виду, что надо выглянуть тихо и осторожно, а не ломиться, как моряк в портовый бордель!

– Что?

– Неважно. Слушай, я злая, голодная и мокрая. Мой запас живительной доброты испарился в мгновение ока в этой промозглой мертвецкой!

Цзянь снял куртку и протянул ей. Сонайя покосилась на него.

– Надо же, ты поддаешься дрессировке. Лучше поздно, чем никогда.

– В следующий раз просто попроси.

– В следующий раз просто будь внимательнее.