Судьба

В последние несколько месяцев он прибавил в росте, поэтому большинство рубах, кроме той, что была на нем надета, высоко обнажали предплечья и лодыжки. Тайши не умела шить, а Цофи отказывалась, поэтому нужно было съездить к портному в Бантунь, но в настоящее время Цзяню запрещалось покидать храм.

Бхазани вернулась в рощу в ту минуту, когда Цзянь поднимался с земли. Она осторожно держала обеими руками чашку чая.

– Жалкое зрелище. Я ушла всего на пять минут. – Она повернулась к Сонайе. – Какой прием ты употребила, дочка?

– Никакого, матушка. Просто послала ему воздушный поцелуй.

– Правда? Никакого мысленного принуждения?

– Ни малейшего, – Сонайя зевнула, потянулась и пожала плечами. – Ничего не понадобилось.

Бхазани пожаловалась:

– Ну вот, к нему подошла симпатичная девушка, и он тут же расклеился! Что за работенка…

– Нет, нет, все было не так, – запротестовал Цзянь и тут же замолчал. – Хотя…

Мастер Погруженного Кулака небрежно отмахнулась.

– Давай сначала. На сей раз, дочка, не играй с едой слишком долго.

– Эй, то есть она здесь, чтобы мне мешать? – угрюмо спросил Цзянь, отряхиваясь.

– Сонайя выполняет это упражнение не ради собственной пользы, – ответила Бхазани. – Моя дочь в совершенстве освоила его в пятилетнем возрасте.

– Предательница, – буркнул он, снял грязную рубаху и швырнул ее в траву. Цзянь подумал, не раздеться ли полностью, но скромность одержала верх. Чистое белье у него тоже закончилось.

Бхазани брезгливо окинула взглядом испачканную одежду.

– Ступай мыться. Продолжим завтра.

Вечером пришел Сонь. Он, Фаузан и Каза не остались у Тайши, потому что все трое жили меньше чем в дне пути. Только Бхазани поселилась у нее, потому что ее жилище находилось на Тикском побережье, у самого океана.

Заниматься с остальными мастерами было еще хуже, чем с Бхазани. Цзянь поначалу с особым нетерпением ожидал уроков с мастером Немеркнущего Яркого Света, чья техника сулила непревзойденную защиту – даже Тайши признавала, что у Шепчущих Ветров тут изъян. Поэтому Цзянь страшно расстроился, когда Сонь явился на первое занятие не с саблей и щитом, а с кучей книг.

– Мы займемся тем, как подобает вести себя при дворе, – проговорил мастер Немеркнущего Яркого Света.

По правде говоря, энтузиазма у него было не больше, чем у Цзяня. Кроме того, он явно страдал от похмелья.

– На прошлой неделе мы говорили о Шулане. Теперь сосредоточимся на лауканском государстве, но что еще важнее – на его преступных организациях. Ни в одном государстве нет такого могущественного подполья, как в Лаукане. Все крупнейшие преступные братства расположены на побережье вблизи Маньцзиня. Наверное, потому, что там прекрасный климат. В Лаукане устроились Шелковые Руки, Союз и религия Тяньди… – Сонь погрозил пальцем. – Это главные прощелыги.

Семья Соа некогда принадлежала к высшей знати государства Син, которое отличалось жестокостью и кровожадностью. Поэтому за соблюдением приличий там следили особенно строго, ведь малейшая оплошность влекла за собой вызов на смертный бой. В каждом государстве были особые способы красить лицо, особые манеры кланяться, особые обращения к правителю. Строгие правила и ритуалы, сопутствующие появлению при дворе и уходу. Князь Янсо из Гияня отрезал бы косу любому, кто посмел бы повернуться к нему спиной. А у Дунши из Лаукана, по слухам, был чувствительный нос, и перед аудиенцией каждому следовало выкупаться в ванне с листьями розмарина и маслом померанца.

Также мастер Соа был известным стратегом – однажды он даже водил войско Син в Травяное море. Цзянь провел много вечеров с Сонем (этот мастер предпочитал вставать попозже), разбираясь в стратегиях, тактиках и военных маневрах. Затем Соня сменил Фаузан, так что Цзянь едва успел перекусить. День Пальца-Бича обычно начинался и заканчивался поздно.

Удивительно, но Фаузан – добродушный, веселый, милый дядюшка Фаузан, который всегда относился к Цзяню как к члену семьи – оказался худшим наставником. Но, впрочем, когда в области боевых искусств с тобой обращаются как с родственником – это скверно. Мастеру поручили рассказать Цзяню о народах Чжун, которые представляли собой сотни различных племен, объединенных под одним знаменем. Легендарный Бог Игроков странствовал по всему миру, от земель Белых Духов до дальней оконечности Травяного моря. Он знал множество историй о странных обычаях и еще более странных существах. Большинство его рассказов были настолько невероятны, что Цзяню не приходило в голову в них усомниться. Фаузан много лет жил среди катуанцев и якобы даже считался почетным членом племени Чжомеи. А еще он однажды выиграл в кости пиратский корабль и, вместо того чтобы его продать, три года на нем плавал. По слухам, он провел год в качестве постельного раба королевы Сиаменя, после того как проиграл ей в «осаду». Фаузан уверял, что поддался нарочно. Все эти разнообразные приключения должны были сделать Фаузана превосходным наставником для Цзяня в том, что касалось народов и обычаев – как в Просвещенных государствах, так и за их пределами.