Судьба и другие аттракционы (сборник)

– Мы заговорили себя словесами: «аттракционы», «синтезатор», а имеем-то дело не с машиной, а с естественным, живым, настоящим разумом. (Я не знаю, управляющий проговорился тогда или же намекал.) Ты предложила ему мену , исходя из того, что мы имеем дело с Добром. С превосходящим нас, недоступным нам, и так далее. Но не учла, что Добро страдает. Отказалось от выбора, потому что страдает, понимаешь? Не противоречие с собственной сущностью, а её углубление … в этом страдании, в этой попытке над выбором. Он не выдержал нас и всей ситуации… Ты пыталась загнать в тупик Добро? Но подвела его к Пределу … Что обернулось, должно обернуться, обернется когда-нибудь глубиной из предела.

– Это опять же словеса, Сёма. Пусть они, может быть, лучше предыдущих наших слов. Добро дало дорогу «естественному ходу вещей», ведь так? Уход… то есть возврат твоего отца – что может быть естественнее? А Добро неестественно, Сёма, противоестественно, его надо делать вновь, из ничего, за разом раз. А он отказался.

– Он не Бог, Лидия.

– Хотела спасти твоего отца и подстроила ловушку для Добра. – После паузы. – А у меня и не могло получиться иначе… А мне надо-то – надо было просто хотеть спасти твоего отца. Мгновение так и было. Но я не удержала его, не удержалась… бросилась в казуистику, съехала в спасение человечества, в борьбу за Добро.

– В борьбу с Добром за Добро?

– Вот это-то всё и прочел, считал с меня инопланетный разум. Получается, он опять прав? – Они подошли к отелю. – Думала так справиться с собственной опустошенностью, заделать дупло в душе, искупить отсутствие, чего вот только? Смысла? Но и отсутствие абсурда мне тоже надо искупать.

– Синтезато… – Арбов оборвал самого себя. – Он как-то отреагирует на это твоё… сейчашнее, он должен. Должен. – Ладно, Сёма. Не будем обольщаться. Я уже подавала тебе надежду, тень надежды… Не плати мне той же монетой. Ты никогда не простишь мне надежды, пусть сейчас и пытаешься… Не простишь и будешь прав.

Они вошли в ее комнату, не включая свет, не раздеваясь, не расстилая кровати, легли на покрывало. – Тебе нужен просто покой, – шептала, гладила его волосы Лидия. – Хоть сколько покоя. – По ее лицу текли слезы. – Ты устал. Устал. Человеку нельзя так уставать. – Ее пальцы замерли на лице Арбова. – Усталость обернется покоем. Придет время – ты осмыслишь то, что произошло с нами здесь. Станешь мудрым, терпеливым, милосердным, поймешь наконец-то, для чего мы живем, зачем умираем. Поймешь, разберешься, почему мир устроен так, чего так и не могут Бытие, Ничто, Реальность… а сейчас всего лишь покой, покой, и только, душа должна хоть чуть-чуть подышать.

38

– Как ни странно, Лидия, – улыбнулся Ветфельд, – я опять нашел вашу папку.

– Да? – иронически удивилась Лидия.

– Как всегда после завтрака. Только на этот раз, – Ветфельд смутился, – в своем номере, поэтому сразу же, – он как бы оправдывался за то, что начал ломиться к ней как только она зашла в номер после завтрака, – решил отдать вам. – Протянул ей папку.

– Неужели до сих пор непонятно, – Лидия пихнула ему папку обратно. – Ты должен прочитать.

Тревога на лице Ветфельда.

– Тому, кто обрел свободу, – недобрый голос Лидии, удивил не только Ветфельда, но и саму Лидию, – стоит ли беспокоиться из-за пустяка.

39

Зала ресторанчика была украшена.

– По традиции заведения, – ораторствовал управляющий, – в предпоследний день прощальный ужин! За счет отеля. Дабы загладить все шероховатости, перебить тягостное впечатление, если таковое вдруг было, в пользу только лучших воспоминаний.

– Воспоминаний? – переспросил Ветфельд.

– После ужина традиционная лотерея. Разыгрываются призы с логотипами отеля. Танцы и аттракционы до утра. – В нарочито фальшивом тоне управляющего непонятно чего было больше: глумления над постояльцами или же над самим собой.

Арбов повернулся было уходить, но передумал, сел за стол с каким-то вызовом даже, Лидия села с непроницаемым видом. Ветфельд же, сославшись на проблемы с желчным пузырем, поднялся к себе. Управляющий принялся поглощать утку.

– Изумительно, – он, кажется, хотел заразить их своим примером, – холестериновое чудо чешской кухни.

– Мне, пожалуйста, сразу кофе – сказала Лидия официанту.

– Следите за фигурой? Вот и правильно, – одобрил ее управляющий. – Правильно.

– Просто решила начать с конца. В надежде, что по сценарию к концу ужина вы должны перестать кривляться.

– Несколько раз уже было, – управляющий перестал кривляться, – после взаимодействия с постояльцами он , вы ведь, наверное, уже догадались, что нет никаких синтезаторов, правда? Так вот, он менялся. В девятнадцатом веке, к примеру, он просто, можно даже сказать, тупо исполнял желания.

– То есть он становился глубже? – спросил Арбов.

– Или речь идет об углублении Контакта, – сказала Лидия.

– По некоторым признакам, после «общения» с вами его ждет трансформация, то есть она уже началась. – Управляющий говорил так, чтобы они не поняли: пугает ли это его или радует.

Арбов и Лидия переглянулись.

– А нельзя ли… – начал Арбов.

– Нельзя, – просто, спокойно сказал управляющий.