Судьба протягивает руку

Свободного времени было много, потому что я не мог снимать учебные картины. И тут мне предложили сделать фильм к 50-летию ВГИКа. Привлекли меня, заманив тем, что переведут в полноценные студенты, если я, конечно, проявлю себя должным образом. Шантаж в чистом виде, но что делать, других вариантов у меня не было. На дворе 1969 год, середина моей аспирантуры.

И вот в атмосфере абсолютной свободы, поскольку институт ушёл в отпуск, без всякого сценария я начал снимать документальный фильм о Всесоюзном государственном институте кинематографии. Руководствуясь скорее интуицией, я отснял приёмные экзамены, занятия и дипломные спектакли третьекурсников актёрско-режиссёрской мастерской Герасимова – Макаровой, организовал интересную сцену с режиссёрами из первого послевоенного выпуска: Чухраем, Ростоцким, Чеботарёвым, Гуриным – которые вспоминали, как пришли во ВГИК. Хотел запечатлеть Ромма, но он болел. Из сценаристов снял Дунского с Фридом, из художников – Левенталя, снял интервью с Козинцевым на съёмках «Короля Лира» в Нарве. Ещё поехал к Сергею Федоровичу Бондарчуку, который в это время работал над своей новой картиной «Ватерлоо». Съёмки происходили в районе Мукачева на Западной Украине, я добрался туда, познакомился с мэтром, и мы, можно сказать, подружились. Бондарчук даже предлагал остаться и поработать на картине, но как оставаться: у меня Вера должна вот-вот родить. Я вернулся в Москву.

Вера благополучно родила, и что самое удивительное, дочь четырех с половиной килограммов весу. Вообще-то, мы ожидали сына и даже придумали имя – Егор. Народные поверья и экспертные мнения бывалых мамаш не оставляли сомнений, что будет мальчик. Из множества неопровержимых доказательств я запомнил по-особому острый живот. От предложения Бондарчука я, конечно, отказался и тем самым пренебрег шикарной возможностью.

Работая даже на подхвате у Сергея Фёдоровича, я получил бы бесценный опыт, несравнимый с моими аспирантскими изысканиями.

Я забрал Веру из роддома и продолжил снимать фильм к 50-летию ВГИКа. Время поджимало: кино делалось к конкретной дате, 19 сентября. Хорошо, что Валя пошла навстречу, составила график таким образом, чтобы мои смены приходились на субботу и воскресенье. Таким образом, у меня появилась возможность в выходные работать директором хлебного магазина, а в будни – режиссёром-документалистом.

На этот фильм я делал серьёзные ставки, думал, что заслужу право стать, наконец, полноценным студентом. И вот пришло время показывать рабочий материал «заказчику», представителем которого выступил декан актёрского факультета ВГИКа Гурген Тавризян. Он посмотрел и сказал: «Старик, это потрясающе! Ты так здорово ухватил тему, сумел передать и образ Сергея Аполлинариевича, и суть его системы…» Я уже плечи расправляю от гордости, а он добавляет: «Давай покажем Тамаре Фёдоровне, познакомишься заодно, может, она тебе содействие окажет». И вот приходит Тамара Федоровна Макарова…

Я в этом фильме, естественно, похулиганил – постарался сделать лёгкую вещь, без лишнего официоза. У меня вообще, как выяснилось в последующие годы, не получается, чтоб совсем обходиться без юмора. В фильме был эпизод о мастерской Герасимова, который начинался с крупного плана мастера, где он с пафосом произносил из пушкинского «Скупого рыцаря»: «Я царствую!..» И через паузу: «Но кто другой?..»

Подоплёка была в том, что во ВГИКе конкурировали две выдающиеся школы: мастерская Герасимова (актёрско-режиссёрская) и Ромма (просто режиссёрская). Разумеется, вокруг этих двух личностей велись споры-пересуды, кто из них круче, и тема эта была на слуху. В результате творческого соперничества этих титанов родилось едва ли не всё самое значимое в советском кино 60–80-х годов, Герасимов выдавал, например, на-гора Егорова и Лиознову, а Ромм, допустим, отвечал Шукшиным и Тарковским…

Брошенное Герасимовым: «Я царствую!» – отсылало к этому давнему соревнованию великих кинематографических школ – безобидное, в общем-то, хулиганство. Однако Тамара Федоровна Макарова, пришедшая посмотреть рабочий материал, юмора моего не оценила, на этом моменте помрачнела и дальше наблюдала за происходящим на экране с нескрываемой враждебностью. Когда просмотр окончился, она молча вышла из зала.

Позже, пообщавшись с супругой Герасимова, Тавризян мне сообщил: «Что-то она недовольна осталась…» Однако он всё же попытался убедить Тамару Фёдоровну и предложил ей ещё раз глянуть материал. И Макарова посмотрела, но и со второй попытки фраза «Я царствую», по всей видимости, оказалась непреодолимым препятствием. «Сергей Аполлинариевич просил эту фразу убрать», – заявила она категорично.