Судьбы передвижников

Со временем круг общения Репина заметно изменился. Художников, интеллигентов-демократов и купцов в нём ощутимо потеснили представители рафинированных аристократических семейств. Новое искусство, упорно рвущееся в художественное пространство, сблизило Илью Ефимовича с Александром Бенуа и «Миром искусства». Интерес был обоюдным: поддержка такого гиганта, как Репин, значительно укрепляла позиции молодого творческого союза. Уже в 1898 году Илья Ефимович заявил, что «всякое новое направление в искусстве… своими лучшими произведениями вносит в сферу искусства освежающие мотивы». Годом позже Репин участвовал в Первой международной выставке журнала «Мир искусства» и тогда же вошёл в его редколлегию. Художник, заслуживший славу первого отечественного реалиста и ещё недавно презиравший стремление живописцев к чистой эстетике, теперь пытался предстать сторонником совершенствования изобразительной техники ради свободного экспериментирования «в неисчерпаемом богатстве форм и гармонии тонов и своих фантазий».

При этом в глубине души Репин оставался прежним. Его собственное художественное начало не торопилось соответствовать модным тенденциям. Раздражённо замерев, оно теперь с трудом находило в себе побудительные мотивы для былой плодотворной творческой активности. Как заметил Минченков: «Увлечение одной лишь формой или красками, уход в прошлое, изысканность – всё это было не для Репина. Ему нужна жизненная тема, живые люди, широкая пластика, экспрессия, сильные переживания».

Мириться с нападками на академическую школу и классических передвижников Илья Ефимович оказался не в состоянии, и тот же Репин, ещё недавно рассуждавший о благотворности в искусстве «освежающих мотивов», возмущённо клеймит новаторские тенденции: «Ох, это господство дилетантизма, которое царит теперь по всей Европе, наплодит такого искусства и одурит столько голов, что после будут руками разводить перед всем этим хламом бездарностей, ловких пройдох, умевших так ловко дурачить меценатов своего времени».

На рубеже веков в жизни Ильи Репина произошли существенные перемены. Всё началось со знакомства художника с писательницей Натальей Борисовной Нордман, писавшей под псевдонимом Северова. Эта оригинальная особа появилась в мастерской Репина в качестве компаньонки княгини Марии Тенишевой и, пока художник трудился над портретом княгини, развлекала присутствующих декламацией. Она недавно вернулась из США, где, исповедуя идеи социального равенства и женской эмансипации, наблюдала за жизнью американцев.

Адмиральская дочь, Нордман-Северова происходила из обрусевшего шведского рода. Интеллектуально развитая, хотя и не получившая систематического образования, владеющая языками, великолепно разбирающаяся не только в искусстве слова, но и в музыке, скульптуре, живописи, Наталья Борисовна являла собой тип поистине светской женщины, столь привлекательный для Репина, и в 1899 году художник гражданским браком соединился с этой яркой, незаурядной особой, бывшей почти на двадцать лет его моложе.

На берегу Финского залива, в местечке Куоккала, что в 45 километрах от Петербурга, на имя возлюбленной художник купил заброшенную небольшую усадьбу, и супруги задались целью превратить её в уютное семейное гнёздышко. В честь древнеримских богов – хранителей домашнего очага – усадьба получила название «Пенаты». Пристройки с верандами, возникшие по воле новых хозяев, увеличили маленький усадебный дом. Он стал даже выше за счёт надстроенного второго этажа, где расположилась мастерская художника со стеклянной крышей. Единого архитектурного замысла не было, и дом в конечном итоге имел довольно странный вид, но зато отвечал всем запросам его обитателей. Запущенный участок постепенно превратился в милейший парк с аллеями, беседками и прудами, наречёнными несколько претенциозно, в чём чувствовалось участие Натальи Борисовны. В парке можно было лицезреть «Озеро свободы» и «Скалу Прометея», а по «Аллее Пушкина» выйти на зелёную лужайку, названную «Площадью Гомера». Деревянная беседка, возведённая на небольшой возвышенности, называлась «Храмом Озириса и Изиды». С вершины ажурной «Башенки Шехерезады» открывался поэтический вид на неспешные волны залива.

Когда-то, давно, услышав совет студента-медика всегда предпочитать сон на открытом воздухе в качестве мощного целительного средства от всех болезней, Репин сделал эту рекомендацию правилом жизни, причём не только для себя. Вся семья художника отправлялась спать в «холодную» комнату с раскрытыми окнами даже при лютом морозе. Спать ложились в специальных длинных мешках, сшитых из заячьего меха. В Пенатах Репин не изменил своей привычке отходить ко сну на открытом воздухе. Теперь, в любое время года, это происходило на балконе под высоким стеклянным навесом. Ещё Илья Ефимович очень уважал физический труд и сам, пока позволяли силы, частенько брал в руки лопату или пилу.