Судьбы передвижников

Несмотря на сюжетную незамысловатость, поддержанную сдержанностью цвета, полотно «Проводы покойника» позволяет составить ясное представление о трудной и скудной предшествующей жизни персонажей картины, когда ещё живой муж и отец боролся за судьбу своих близких. Но вот он оставил их, и тень чёрной горестной безысходности легла на вдову и малолетних детей покойного, провожающих его в последний путь. Фигура вдовы обращена к зрителю спиной, но, «глядя на эту одну спину, сердце сжимается, хочется плакать». Перов стал одним из первых в русской живописи, кто так сострадательно принялся разрабатывать тему мрачного детства обездоленных ребятишек.

Дети выступили на передний план и на другом его полотне – «Тройка». Изнемогающие от непосильного труда и свирепого холода девочка и двое мальчишек, отстаивая своё право просто быть, существовать, из последних сил тянут оледенелую бочку с водой, и где-то там, на заднем плане, кто-то пытается им помочь. Может быть, это символический образ самого художника?.. Задумав изобразить детей в виде тройки, художник определился с лицами девочки и одного из мальчиков, а вот черты третьего ребёнка, настойчиво предлагаемого воображением, никак не мог отыскать на улице. Наконец Перову повезло – он встретил нужный типаж. Мать мальчика, находившаяся в этот момент рядом, всё никак не могла взять в толк, чего от них хочет незнакомец. И тогда художник повёл её вместе с сыном в свою мастерскую и, указав на незаконченную картину, разъяснил суть просьбы. В процессе позирования выяснилось, что бедная женщина схоронила мужа, детей и сидящий перед живописцем Васенька, с которого он пишет «коренника» своей «Тройки», – её теперь единственная отрада.

Отзвучала похвала критиков, «Тройка» заняла почётное место в галерее Третьякова, прошло ещё несколько лет – и вдруг на пороге квартиры Василия Григорьевича появилась та самая тёмная, замученная жизнью мать Васеньки. Слёзы катились по бледным щекам убитой горем женщины. Когда стало понятно, что её кровиночка, её сыночек, с которым она приходила когда-то к Перову, тоже умер и она с большим трудом собрала небольшие деньги, чтобы выкупить ту самую картину, на которой художник запечатлел незабвенного Васеньку, живописец повёл несчастную в галерею Третьякова, пытаясь по дороге объяснить, что картина ему уже не принадлежит. Перов полагал, что среди множества картин женщина растеряется и не сможет найти то самое полотно, в создании которой когда-то так помог её сын. То, что случилось после, Перов, обладавший ещё и замечательным даром слова, описал так: «Она обвела комнату своим кротким взглядом и стремительно пошла к той картине, где действительно был изображён её милый Вася. Приблизившись к картине, она остановилась, посмотрела на неё и, всплеснув руками, как-то неестественно вскрикнула: “Батюшка ты мой! Родной ты мой, вот и зубик-то твой выбитый!” – и с этими словами, как трава, подрезанная взмахом косца, повалилась на пол».

В 1867 году «Тройка» в числе других картин Перова отправилась на Всемирную парижскую выставку, где её заметили и оценили. А на родине перовская живопись, опаляющая душу публики состраданием, принесла художнику звание академика. Василия Григорьевича, уже знаменитого к тому времени жанриста, в картинах которого всё так «строго, важно и больно кусается», избрали членом комитета Московского общества любителей художеств (МОЛХ), и Перов служит ему добросовестно, несмотря на свою насыщенную творческую жизнь.

Многие считали живопись Перова чрезмерно привязанной к безрадостным реалиям и призывали художника «трудиться во имя чистого искусства». Но даже те, кто отдавал должное звенящей правдивости художника, мало задумывались о том, что она – эта самая творческая прямота – была продолжением жизненной бескомпромиссности Василия Григорьевича, стоившей ему душевного покоя.

Когда в 1869 году Григорий Мясоедов выступил с идеей организовать Товарищество передвижных художественных выставок, Перов её горячо поддержал, согласившись, что помимо популяризации искусства такие выставки должны значительно расширить круг потенциальных покупателей картин. И, последний раз приняв участие в академической выставке 1870 года, Василий Григорьевич активно вовлёкся в дело организации нового прогрессивного художественного объединения. Волею судьбы творческий подъём Перова и предвкушение рождения Товарищества омрачились огромной личной трагедией, вероломно ворвавшейся в жизнь Василия Григорьевича. Умерла жена художника, а вскоре не стало и двоих его старших детей. Рядом с живописцем остался только младший сын. Пережить такое горе несказанно трудно даже людям с железной волей. Перов, хотя и был человеком сильным, по причине особой чувствительности и сложной нервной организации едва справился с таким ударом судьбы. И только великие лекари – время и творчество – помогли художнику выстоять.