Сумеречный город

Это было похоже на прилив из вопящих, отливающих серебристым светом духов, который поднимался над открывающимся кругом. Времени раздумывать о том, откуда они появились, не было. Духи начали кидаться на ближайшие к площади дома и, казалось, ломали их одной только своей неистовой яростью, обрушая на солдат внизу камни и куски мраморной облицовки.

Вся накопленная Николасом сила вырвалась вперед и превратилась в щит. Щит закрыл их, словно солнечный свет, обломки зданий отскакивали от него и скатывались на края площади. У Николаса от напряжения начали подкашиваться колени, древко копья обжигало руку, ослепительно сверкающие перья Фоса подпитывали его силу.

Но он не мог удерживать этот щит бесконечно. В щите начали появляться бреши, и они увеличивались, превращая его в подобие проеденной молью ткани.

В итоге одна из таких дыр возникла прямо над головой Джулиана.

Большущий камень летел на охотника.

– Джулиан! – закричал Николас.

Охотник поднял арбалет, но шансов уклониться или выстрелить, чтобы изменить траекторию падения камня, у него не было.

Плавным и быстрым движением Джулиан отвел руку назад и с размаху ударил по камню кулаком. Камень рассыпался и обратился в пыль, окружив охотника подобием мелкого песчаного смерча.

Николас ахнул, его щит задрожал и окончательно исчез. Пэрис смотрел на своего напарника так, словно впервые его увидел, и в его глазах отражался свет круга заклинаний.

Джулиан посмотрел на окровавленные костяшки своего кулака, потом перевел взгляд на Николаса, а Николас понял, что в очередной раз столкнулся с тем, что выше его понимания.

* * *

Анжелика ехала в квартал Ноктус. Возница выбрал кратчайший маршрут, который вел через Небесную площадь.

Вдруг карета остановилась, и Анжелика услышала голос возницы:

– Сдохни сама Тхана, что здесь такое вообще?

А потом другой голос:

– Эй, уважаемый! Сюда нельзя, лучше бы вам развернуться и…

Анжелика схватила обернутый в кусок ткани гримуар и вышла из кареты.

Возница, увидев ее, ойкнул. Солдат попытался остановить Анжелику, но, прикоснувшись к ее раскаленному плечу, вскрикнул и отдернул руку.

На площади творилось нечто невообразимое. В небе кружили вопящие духи, на землю летели обломки разрушаемых зданий, а в самом центре круг заклинаний медленно поглощал монумент монархам.

От магии защекотало в носу и напряглась спина.

– Анжелика!

На противоположной стороне площади стоял Николас с золотым копьем в руке. Его тело излучало свет и было окружено нимбом.

– Мы должны это остановить! – крикнул он.

Анжелика облизала пересохшие, потрескавшиеся губы. Огонь внутри нее не отступал, правда обжигала горло, но она была нужна здесь, на этой площади и…

И у нее не было инструментов.

Но это ее не остановило. Она заняла позицию на краю светящегося круга. Земля дрожала под ногами, монумент уходил все глубже.

Но куда он перемещается?

Воздух стал удушливым. Дикий голод захватил нутро Анжелики и требовал, чтобы его утолили любым способом.

Это были странные ощущения, как на тренировочной арене в университете, намек на невероятную глубину, столь же обнадеживающую, как восходящее солнце… Или что там еще прилипало, словно патина к стенам колодца в базилике.

Анжелика подавила рвущиеся из горла рыдания. У нее задрожали руки, и она выронила гримуар.

«Дай мне закрыть этот круг, – взмолилась она, обращаясь ни к кому или хоть к кому-то. – Дай сил закрыть эту дверь».

Но ощущение ускользало, словно туман между пальцев, и чем сильнее она к нему тянулась, тем дальше оно отходило.

Огонь – это все, что могла найти Анжелика.

«Нет, – прорычала она, когда он начал подниматься по ее горлу, – нет».

Но для одержимости не было причин.

Языки пламени ползли по ее венам, и это было лучше, чем свидание в «Саду». Анжелика застонала, отдавшись охватившему ее жару. Огонь цеплялся за одежду, он уже сожрал до локтя рукава и опалил подол.

Бессвязные вопли, которые поначалу казались бессмысленными, стали громче. Теперь кто-то словно выкрикивал ее имя с далекого утеса.

Анжелика распахнула глаза, впуская в себя оранжевый свет, который прибавила к свечению над площадью.

Вспомнила, как исказилось от боли лицо Риши, когда она обожгла ее в зале торжеств.

«А когда их кровь омоет твои ноги, на твою голову водрузят корону».

Все вокруг стремительно уменьшалось до размеров точки. У Анжелики зазвенело в ушах, мир стал мягким и темным. В какой-то момент, в какой-то благословенный момент, исчезло вообще все.

А потом вернулось, как возвращается ярость, стыд и ужас.

Анжелика открыла рот и закричала.

Вырвавшийся у нее крик накрыл все вокруг.

Солдаты повалились на колени, выронили оружие и закрыли уши ладонями. Крик звучал на одной высокой ноте, он вырывался из тела Анжелики, но его подпитывал не огонь. Это было что-то другое, нечто чуждое, экспансивное, неосязаемое и разрывающее.

Земля приподнялась, словно сделала вдох, круг внезапно перестал излучать свечение и безжалостно погрузил площадь обратно в лишенный света вечер.