Сумеречный город

В детстве Таисия, задрав голову, подолгу рассматривала вырезанную из камня оскалившуюся морду сумрачного волка, глаза которого отражали звездный свет. Когда порталы еще были открыты, это служило предупреждением о том, что людей, задумавших отправиться в Ноктус, ждет мир, полный опасностей и диких тварей.

На улице никого не было, площадь тоже оказалась безлюдной, если не считать стражников на углах. После событий в базилике Тханы никто не приближался к местам поклонения, даже священников эвакуировали до той поры, пока не примут решение, что здесь безопасно.

И все же у парадного входа кто-то стоял и запирал двери.

Прячась в клубах теней, Таисия поднялась по ступеням и вблизи увидела, что это Бэлвит.

Лидер ноктанцев обернулся и от удивления приоткрыл рот. Он и сам был тенью, поэтому мог разглядеть ее под прикрытием и посмотрел ей прямо в глаза.

Момент был напряженный. У Таисии задергались пальцы, она этого не хотела, но была готова взяться за оружие.

А потом Бэлвит низко поклонился и шепотом, чтобы не привлечь внимание стражников, сказал:

– Миледи, благодарю вас за то, что вмешались.

От его слов Таисия почувствовала жар в груди. Она взяла себя в руки и коротко кивнула.

– Сожалею, что это поставило вас в такое положение, – все так же тихо продолжил Бэлвит. – За нами сейчас наблюдают, но если мы можем что-нибудь для вас сделать…

Таисия молча указала на дверь. Бэлвит кивнул, снова повернул ключ в замке и приоткрыл створку.

Ступив за порог, Таисия сразу почувствовала аромат гвоздики и густой запах последних дней осени. Она задышала глубже, Умбра тут же обвилась вокруг ее запястья.

Как только Бэлвит запер дверь, Таисия прислонилась к ней спиной и, глядя в темноту, позволила себе расслабиться.

Все ее ненавидели и осуждали. Она пыталась их защитить, но в результате только отталкивала от себя.

Никого не осталось, и это была ее вина.

Таисия втянула воздух сквозь зубы и крепко зажмурилась. Постаралась сфокусироваться на окружавших ее запахах. Уловила слабый запах свечного дыма, аромат лавандового масла в чаше для помазания на специальном столике у входа.

Очень долго она не могла двинуться с места, будто сама превратилась в вырезанную из камня горгулью, но потом все-таки шагнула вперед и опустила кончики пальцев в припорошенное пылью оливковое масло.

Даже это короткое действие принесло с собой множество воспоминаний.

Они с Данте еще подростки, стоят возле чаши, Данте улыбается и пытается забрызгать ее маслом…

Она мажет холодным маслом шею Брайли, та вскрикивает от неожиданности…

Таисия с силой толкнула столик, серебряная чаша упала и покатилась, разбрызгивая масло по черному мраморному полу, скользкому и блестящему от проникавшего сквозь стеклянный купол лунного света.

Таисия не чувствовала злости, и все же она стала чем-то вроде ночного кошмара, монстром, который пожирает детей, если они не ложатся спать, существом из леса, которое вырезает из костей наконечники для стрел, богиней, которая может затопить вашу деревню, если вы не оставите правильное приношение в храме.

Ей хотелось разрушить базилику, хотелось вырвать все свечи из подсвечников, уничтожить реликварий, разорвать засохшие лепешки с зеленью, которые священники оставили для приходящих помолиться ноктанцев.

И только мысль о беженцах, для которых это место было святыней, удержала ее.

По углам жались тени. Казалось, вся базилика наблюдает за ней и ждет, что же она предпримет.

Таисия мельком глянула на бронзовые дощечки на стенах с рельефными молитвами на ноктанском языке. В детстве ее заставляли учить этот древний язык, но с тех прошло много времени и она почти все забыла.

Нет, это служит утешением для беженцев и не может быть источником ее ярости.

Таисия повернулась к статуе Никса.

Высокий великодушный бог стоял с вытянутыми руками, словно просил своих чад вернуться домой.

Тени подобрались ближе, и Таисия скривила губы. Они собирались вокруг нее и обеспокоенно ждали ее указаний. Таисия вытянула вперед руку, а другой взялась за рукоять меча, который начал гудеть у нее за спиной.

Тени заклубились вокруг статуи Никса, обхватывали его ноги и торс в поисках самых слабых мест, как уже проделывали это с доном Солером.

Таисия сжала кулак.

Статуя застонала. Тени продолжали давить, на пол посыпалась каменная крошка, в лунном свете белая как мел. Таисия почувствовала, как дрожит от возбуждения Умбра. Из углов, перешептываясь, выползали тени. Они толкали все сильнее.

Статуя соскользнула с пьедестала и, ударившись о мраморный пол, разбилась на куски. К ногам Таисии заскользила и остановилась открытая ладонь Никса.

У Таисии от удовлетворения стало горячо в животе, она задержала дыхание и тут услышала мягкий бархатный голос:

– Сколько же ненависти в твоем сердце…

Тени моментально разбежались по углам. Умбра, предупреждая об опасности, крепче сжала ее запястье.

Таисия выхватила из-за спины Звездопад, а голос продолжал разноситься по базилике. Он звучал, как холодный ветер в ветвях деревьев, как шорох первого снегопада.