Сумеречный город

В загонах окна не предусматривались, так как никто не мог предсказать, что за дикий зверь там окажется и не послужит ли ему окно путем к бегству. Внутренние загоны были построены так, чтобы удержать любого необычного для Витае дикого зверя или тварь из иного мира.

Опасных убивали сразу, как, например, банри, особенно если они были настроены расправиться с оказавшимися поблизости людьми. Но с определенными особями так поступать было нельзя: если эти виды находились на грани вымирания или представляли ценность для экосистемы королевства. Поэтому тех диких зверей и тварей, которые не были опасны для людей, охотники отлавливали, зачастую подлечивали, а потом отпускали в их естественную среду обитания.

Джулиан прошел к просторным железным клеткам.

Занята была только одна, в самом конце. Запертый в ней зверь был примерно с лошадь размером, у него была серая, как сталь, шерсть, массивные лапы с острыми когтями и волчья голова, но с оленьими рогами, причем рога были с зазубринами и местами явно спилены. Зверь спал, положив морду между передними лапами, и Джулиан мог хорошо разглядеть его рога.

Это был фенрис. Обычно эти рогатые волки попадались в лесах на северо-востоке Ваеги. Однако этого накануне днем охотники отловили на улицах города, и настроен он был очень агрессивно.

– Думаете, это связано с проблемой заклинаний? – спросил Джулиан капитана. – Интересно, как он сумел пробраться в город?

– Возле ворот его не видели, – с сомнением в голосе сказала Керала. – Но есть свидетели, которые точно видели его в районе улицы Филиграни. Сходи туда, разведай, что да как, может, что узнаешь.

Капитану доложили, что этот фенрис убил горожанина. Джулиан невольно подумал об отце и представил, как его изуродованное тело лежало на земле в окружении туш издохших диких тварей. Причем их туши были в глубоких порезах и ранах, как будто они нападали друг на друга и до смерти рвали зубами и когтями.

На шкуре фенриса виднелись еще не затянувшиеся и довольно широкие шрамы. Скорее всего, зверь какое-то время пробыл в неволе, где с ним не просто жестоко обращались, а подвергали мучениям. Ясное дело – он при первой же возможности выплеснул накопившуюся злость на жителей Нексуса.

Внезапно фенрис поднял голову и посмотрел на Джулиана. Глаза у него были как у волка, янтарного цвета с круглыми черными зрачками. Когда он встретился взглядом с Джулианом, зрачки сразу сузились. Фенрис ощерился и показал желтые клыки.

У Джулиана запульсировал ожог на плече. Он опустился на колени рядом с клеткой. Фенрис заметно напрягся и следил за каждым его движением. Но Джулиан был спокоен и почти не моргал, и фенрис постепенно расслабился, перестал щериться и даже устало выдохнул.

– Знаю, здесь несладко, – тихо пробормотал Джулиан. – Как только твои раны заживут, тебя отпустят домой.

Раньше он никогда не разговаривал с пойманными тварями. Его долг – убивать или усмирять диких зверей, чтобы защитить людей от их когтей, клыков и рогов. Чтобы предотвратить смерти, избавить от участи, постигшей Бенджамина Лука.

Но в этот момент он не мог найти в себе силы быть жестоким или равнодушным к живому существу с такими затравленными глазами.

Фенрис моргнул. Джулиан протянул руку через прутья решетки.

– Я хочу знать, что с тобой случилось, – тихо сказал Джулиан. Фенрис дернул ушами. – Я не сделаю тебе больно.

Казалось, голос Джулиана успокоил фенриса, и тот позволил к себе прикоснуться. Шерсть зверя была мягкой и легко расходилась между пальцами, так что можно было увидеть его бледную кожу.

Сознание Джулиана начало затуманиваться, оно как будто размывалось или истончалось.

«Я – человек, меня зовут Джулиан, я живу в Нексусе, я не монстр», – мысленно повторял Джулиан, но эти слова постепенно превращались в ничто, и вскоре его миром стали только зрение, обоняние и слух.

Дыхание Джулиана стало медленным и ровным, его сердце билось в такт с сердцем фенриса.

«Покажи мне».

Очертания клетки и самого загона поблекли. Пол превратился в каменистую, наполненную запахами землю. Запахов было столько, что у Джулиана голова пошла кругом. Вокруг звучал глухой и настойчивый вой, от этого воя у него шерсть встала дыбом.

А потом – хруст кости. Он вибрировал у него в голове и волной прошел по всему телу. За хрустом – вкус крови во рту, кровь словно разливалась по языку. Его швыряли на землю. Над ним возникала фигура с чем-то острым в руке… С чем-то до ужаса острым…

Потом удар кнутом по шкуре. Он зарычал и заметался, хотя его посадили в клетку, из которой не вырваться, и оставалось только зализывать раны.

Над ним стоял враг. Двуногий враг. Приоткрыв рот, смотрел на него сверху вниз.

Фенрис пошевелился, и Джулиан, охнув, снова стал собой.

Убрал согретую зверем руку и попытался в деталях вспомнить только что виденное. Мысленно хватался за возникшие в сознании картинки: человек, с виду ваеганец, в руках пила, руки по локоть в крови.

– Спасибо тебе, – сказал Джулиан.

Фенрис снова уткнулся мордой в лапы и стал засыпать.

Джулиан закрыл лицо ладонью.

«Я – человек. Меня зовут Джулиан. Я живу в Нексусе».