Сумеречный сказ

– Не смей поддаваться! – прокричал Мстислав, на которого толпище нечистой силы устремилось. – Сражайся! Не сдава…

Не смог слово закончить: не заметил в бою, как рядом Ярополк оказался и занес меч увесистый, сражая Мстислава. Пал на колени чернокнижник старый, рану глубокую зажимая. На брата глядел, раскаяния искал, да напрасно – ни тени сожаления по лицу того не пробежало.

Увидал сквозь пелену Владимир деяния злые, через боль поднялся, желая разделаться с иродом. Прошептал он заговор древний и душу свою навсегда потерял, с Навью сливаясь. Пал чернокнижник на колени, прилив черной магии ощущая. Собрав всю силу в клинке, взмахнул он им, чарами полчище нечисти сокрушая и прокладывая себе дорогу к Ярополку. Насмешливо чернокнижник глядел, понимая, что решающий поединок меж ними настал. Засверкали в хмуром небе одно за другим заклятия, ветер поднялся, и огонь заново запылал.

– Послушай меня! – перекрикивал стихии Ярополк. – Есть у меня то, что Мстиславу не было дано. Я мощь всего мира себе подчинил, тайны мироздания вкусил, жизни и смерти силу познал. Если сдашься сей же час, то с тобой знаниями поделюсь.

– Для чего тебе сие? – отражал нападки Владимир. – Нет у тебя ни чести, ни совести. Ты семью мою всю уничтожил, дом родной дотла спалил, сестрицу милую руками голыми удушил. Ты собственного брата погубил! Нет, в словах твоих яд. Так умри же!

Почернело небо, завыл ветер, а из земли новое войско мертвых поднялось – призвал силу темную Владимир и в руках своих власть сокрыл. По одному взмаху направил он войско свое: на кусочки остатки армии Ярополка раскромсало полчище, а колдуна пиками пронзило да по рукам и ногам крепко повязало. Напитал Владимир меч яростью давней и замахнулся для удара решающего, как вдруг замер – не желал он легкого избавления для врага.

– Нет, ты смерти недостоин, – решил он и отбросил оружие.

Зашептал Владимир слова жестокие и обратил побежденного Ярополка в духа бестелесного, речей и сил лишенного.

– Скитайся по земле и вечно покой ищи. Не познаешь ты больше ни тепла, ни холода, ни жизни, ни смерти. Имя тебе новое будет дано – Ничто.

Завыл Ярополк, да только в урагане возглас угас. Исчез супостат окаянный, сгинул ирод проклятый да токмо обещал тишине, что вернется однажды.

По мановению руки отпустил Владимир полчище нечисти, пожар унял и бурю успокоил. Мелкий дождь лишь остался – следы побоища смывал, гарь и боль с собой забирал. Развеялись в прах все мертвецы, что о покое мечтали, растворились защитники наколдованные, и очистилась земля от деяний Ярополка.

Подбежал тогда Владимир к учителю слабому, узрел раны глубокие и излечить хотел, да остановил его Мстислав.

– Нет. Пришел мой черед в Навь отправиться, а тебе пора свой путь начать, – прошептал он. – Послушай: вернись в келью и спрячь самые опасные трактаты и писания так, чтобы никто и никогда не уподобился Ярополку. Сам же отправляйся скитаться по миру, помогай, кому необходимо, но, молю, совершай сделки изредка, токмо знаю, что ты не удержишься и многих введешь в заблуждение. Однако ж помни горький пример брата моего, не пускай черноту в сердце свое.

Он усмехнулся, бледнее еще Мстислав стал, пока Владимир каждому слову внимал.

– Ты сильнее меня и много дел хороших совершишь, если не забудешь к свету обращаться. Не устоял ты и отдал себя всего без остатка Нави, отмщение тебя сожрало. Однако вижу, что жалеешь, а значит, не совсем во мраке потерялся.

Из последних сил чернокнижник за жизнь цеплялся и протянул рубин заветный Владимиру. Камень колдовской, ощутив избавление от власти прежней, к истинному хозяину вернулся.

– Зачем? – только и мог вымолвить подмастерье.

– Я видел будущее твое: долго будешь по земле скитаться, людям помогать, хворь изводить, сделки страшные заключать, покуда не встретишь ту, что сердце твое примет и себе заберет. Тогда-то ты место почетное займешь и в Навь навсегда уйдешь. А теперь прощай, ученик мой славный. Ждет меня отныне Морана.

Молвил и дух испустил. Похоронил его с почестями Владимир, одежды черные надел и принялся по Яви странствовать.

Как и желал Мстислав, запечатал Владимир в келье старинные трактаты с темными учениями, обещая себе, что когда настанет час в Навь отправляться, заберет рукописи с собой. Чернокнижника многие сторонились, за версту обходили, однако находились смельчаки, кто желал удачу испытать да благ легких получать. Не скупился на чары никогда Владимир, но всегда предупреждал, что за ворожбу цену платить придется. Помня страсть Мстислава, решил Владимир тоже его ремеслу следовать: хворь изводить травами да мазями, но понимал, что долго так продолжаться не может. Стал он тогда рыскать по свету в поисках свитков, которые способны были тайны тела людского открыть. Так и цель в жизни появилась. По градам, деревням и селам ходил, тела и души спасал, себя дарами диковинными обогащал. Для горсти монет и от скуки многолетней украшения делать начал – мастерства знатного добился.