Сумерки

— А знаете, почему Господь выбирает среди тех, кто меньше всего подходит на роль Его посланника? — спросила он требовательным тоном. — Это потому, что Он хочет испытать вас. Кто угодно прислушается к проповедям священника с лицом Роберта Редфорда и голосом Ричарда Бертона! Но только праведники, только те, кто желает уверовать в Слово… лишь они распознают и примут Послание независимо от личности посланника!

Кровь сочилась у нее из рук на стол. Голос звенел так, что заполнил собой всю комнату.

— Бог испытывает вас. Способны ли вы услышать Его Послание, каким бы неприглядным ни казался вам посланник? Достаточно ли чиста ваша душа, для того чтобы позволить вам слышать? Или же вы испорчены настолько, что превратились в глухих?

Чарли и Генри безмолвно внимали этой тираде. Слова Грейс завораживали, лишали дара речи.

— Слушайте меня, слушайте! — настойчиво повторяла она. — Прислушайтесь к тому, что я скажу. Господь поразил меня стигматами в тот самый момент, когда вы позвонили в дверь. Он подал вам знак, который говорит только об одном: вы еще не в плену у Сатаны, и Господь дает вам шанс на искупление. Похоже, вы не понимаете, что представляет собой эта женщина, что представляет собой ее дитя. Если бы вы знали и продолжали защищать их, Господь не предложил бы вам искупления. Вы хоть знаете, кто они такие?

Чарли моргнул, откашлялся и стряхнул с себя наваждение, временно завладевшее его чувствами.

— Я знаю, кем вы их считаете, — сказал он.

— Не считаю — знаю. Это то, что сообщил мне Господь. Мальчишка — Антихрист, а его мать — Черная Мадонна.

Чарли не ожидал подобной откровенности. Он думал, что Спайви открестится от своего участия в этом деле, как она сделала накануне в разговоре с полицейскими. Ее прямота ошеломила его — он просто не знал, как на это реагировать.

— Мне известно, что вы не записываете наш разговор, — продолжала Грейс Спайви. — У нас есть оборудование, которое позволяет выявить записывающее устройство. Если что — меня бы предупредили. А так я знаю, что могу говорить с вами без утайки. Этот мальчик пришел на землю, чтобы править здесь следующую тысячу лет.

— Он всего лишь мальчик, — возразил Чарли. — Самый обычный шестилетний парнишка.

— Нет. — Она все еще держала руки ладонями вверх, демонстрируя кровоточащие раны. — Нет, он хуже, гораздо хуже. Он должен умереть. Нам нужно убить его — такова Божественная воля.

— Не можете же вы всерьез думать…

— Теперь, когда вы знаете истину, — прервала его Грейс, — когда Господь явил вам Свои знаки, вы уже не вправе защищать этих двоих.

— Они мои клиенты, — сказал Чарли. — И я…

— Продолжая защищать их, вы обрекаете себя на проклятие. — В голосе женщины прозвучала неподдельная тревога. Она словно умоляла их раскаяться.

— Мы взяли на себя обязательство…

— Проклятие — как вы не понимаете? Впереди у вас лишь ад без надежды на избавление. Целая вечность адских мук. Послушайте меня. Встаньте на путь истины!

Ее глаза обжигали, требовали безусловного повиновения. Чарли смотрел в них, и жалость к этой женщине мешалась в нем с отвращением. У него не было ни сил, ни желания спорить с ней. Зря они пришли сюда, подумал он. До нее все равно невозможно достучаться.

Сейчас он боялся за жизнь Кристины и Джоуи куда больше, чем прошлым вечером, когда один из учеников Спайви стрелял в них.

Она приподняла свои кровоточащие ладони, чтобы гости могли лучше разглядеть раны:

— Это знак, и дан он вам как высшее подтверждение того, что я — глашатай Божественной истины. Теперь-то вы видите? Теперь вы понимаете?

— Миссис Спайви, не стоило вам калечить себя, — сказал Чарли. — Мы же не легковерные дурачки.

Лицо ее потемнело, руки сжались в кулаки.

— Если вы сделали это гвоздем, который, не дай бог, был ржавым или грязным, вам стоит немедленно обратиться к доктору, иначе последствия могут быть весьма печальными.

— Ваши души потеряны для меня. — Голос ее был таким же ровным и бесцветным, как стол, на который она опустила свои окровавленные руки.

— Я пришел сюда, чтобы воззвать к вашем здравому смыслу, — продолжил Чарли, — но вижу, что это бесполезно. А потому позвольте предостеречь вас…

— Отныне вы — пособники Сатаны. У вас был шанс на спасение.

— Если вы не откажетесь от своей затеи…

— Но вы им не воспользовались…

— И не оставите в покое семью Скавелло…

— И за это вам придется заплатить чудовищную цену!

— Я вцеплюсь в это дело мертвой хваткой. И доведу его до конца, чего бы мне это ни стоило! Я не успокоюсь, пока не увижу вас на скамье подсудимых, пока вы не потеряете всех своих последователей и от вашей безумной секты не останется камня на камне. Поверьте, это не пустые слова. Я могу быть таким же безжалостным, как вы, таким же целеустремленным. Остановитесь, пока не поздно, иначе я сотру вас в порошок.

Она буквально испепеляла его взглядом.

— Миссис Спайви, — вмешался Генри, — почему бы вам не положить конец этому безумию?

Теперь она смотрела на свои руки.

— Миссис Спайви?

Ответа не последовало.

— Идем, Генри, — сказал Чарли, — пора выбираться отсюда.