Сумерки богов

– Как ты назвала меня? Сейдр? – Конрад задумался об оскорблении, а потом пожал плечами. – Меня звали и хуже. Нет! Не убегай! – Он щёлкнул пальцами, прося своих людей привести Ульфа. – Ты убила одного из моих, так? Бедного Хаакона? Его призрак здесь, – Конрад казался удивлённым. – Но без скальпа, жалкое ты чудовище!

Люди начали шептаться и ругаться.

– Где его тело, лорд? – спросил один.

– Она оставила его… в овраге… с братом этого человека.

Ульф поднял распахнутые глаза, в которых теплился уголёк надежды. Но Конрад быстро раздавил его.

– Оба, к сожалению, мертвы. Не бойся, юный Ульф, – бледный лорд вытащил свой нож. – Не бойся. Она может спасти тебя одним словом. Ты слышишь, птичка? Ответь, и Ульф Видаррсон будет жить!

Флоки забился в верёвках, ругаясь и рыча через кляп. Он попытался встать, поджал под себя ногу, но охранники снова опустили его на колени.

В темноте Диса сжала в кулаке древко короткого копья так, что хрустнули костяшки пальцев; ногти левой руки впились в ладони. Эти острые приступы боли помогали. Ей хотелось наброситься, убить этого уродливого червяка с бледной кожей и красноватыми глазами. Хотелось вспороть ему живот и задушить его же внутренностями. Но она не двигалась. Она молчала. Она услышала голос Гримнира, эхом отдающийся в глубине её черепа: Издай хоть звук, и умрёшь!

Диса молчала.

Спустя несколько мгновений тишины Конрад цокнул языком.

– Так тому и быть.

Он схватил Ульфа Видаррсона за волосы, откинул его голову назад; юноша брыкался и кричал через кляп с остекленевшими от ужаса глазами, но Конрад разрезал ножом крепкие мышцы и хрящи на горле молодого гёта.

Хлынула кровь. Ульф корчился и хрипел, извергая пену, пытаясь вдохнуть через обломки трахеи. Дымящаяся кровь стекала по его шее и груди. Конрад держал его за волосы, пока сопротивление юноши ослабевало. Потом, когда кровь превратилась в струйку, Конрад повалил его на землю, чтобы тот наконец умер.

– Это плата за моего человека, которого ты убила! – взревел Конрад. – Считай, что мы сравняли счёт. А что ты сделаешь, чтобы спасти славного Флоки? Или позволишь ему умереть так же, как и бедному Ульфу?

Он подошел к тому месту, где его воины держали Флоки на коленях, склоняя к земле. Сын Хределя бросил на Конрада убийственный взгляд.

– Ты обменяешь свою жизнь на его?

Из глаз Дисы хлынули непрошеные слёзы гнева. С беззвучным криком она ударила по земле сжатым кулаком. Глухие удары сыпались один за другим, слишком тихие, чтобы быть услышанными; она била до тех пор, пока костяшки пальцев не начали кровоточить, а кости угрожали треснуть. Она любила этого придурка. Правда! Она любила его с тех пор, как стала достаточно взрослой, чтобы распознать это ощущение в животе. Но Диса не будет рожать от него детей. Такова судьба жрицы Человека в плаще. Она не оставит после себя ничего, кроме славы своего имени, и эта слава должна на чём-то основываться. На битвах. И в этот момент серебристо-яркой истины она, к своему величайшему стыду, осознала, что любит славу – и осознание, что её имя будут вечно вспоминать с восторгом, – больше, чем что-либо. И кого-либо.

Она не умрет за Флоки Хредельсона, но убьёт…

Ноздри Дисы раздулись. Губы обнажили зубы в убийственном оскале. Она сосредоточилась на ярости, кипевшей прямо под её кожей. Ярость, красная как кровь, горячая, как вытащенные кишки. Она призвала духов земли…

И хоть они были ослаблены ненавистными символами Пригвождённого Бога и барьером из реки Хведрунг, тем не менее, они услышали её безмолвную мольбу.

Пока Диса наблюдала, Конрад вздрогнул, когда его поразила сила слабых духов; Белый колдун, который хотел повести армию на землю Вороньих гётов, огляделся так, словно потерял из виду то, что всего мгновение назад было прямо под носом. Он казался сбитым с толку.

Именно в этот момент Диса прыгнула. Мускулистые ноги перенесли её на несколько шагов вперёд; с диким рычанием она метнула копьё, зажатое в правом кулаке. Девушка не задержалась, чтобы проверить, попала ли в цель. Быстро, как тень под луной и ледяным ветром, она исчезла в ночи, ставшей ещё темнее из-за помощи духов.

Спустя мгновение к Конраду вернулась ясность ума.

– Уэйр! – закричал он, разворачиваясь и отталкивая ошеломлённого отца Никуласа в сторону. Бритвенно-острый наконечник копья Дисы рассек развевающийся край рясы священника и разорвал внешнюю поверхность бедра одного из одетых в кольчугу стражников. Мужчина закряхтел и отскочил в сторону.

Копьё глухо стукнуло при ударе и задрожало, его лезвие глубоко погрузилось… в землю всего в нескольких дюймах от Флоки. Было бы это метательное копьё, а не короткое, и в эту ночь сын Хределя присоединился бы к своим предкам, убитый милосердной рукой девушки, которую любил. Но норны всегда таили сюрпризы.

Он посмотрел на дрожащее копьё и замычал, как раненое животное.

Конрад вскочил.

– Тревога! – закричал он. – Будите воинов! Не дайте ей сбежать, поняли? Диса Дагрунсдоттир нужна мне живой!