Сумерки богов

Под командованием Конрада было пятьсот воинов, облачённых в кольчуги сыновей Скары, которые присягнули своему прославленному лорду; их ряды пополнили наёмники из Дании и банда норвежских разбойников, жаждущих золота и спасения. Одноглазый старый пират по имени Краки Рагнарсон возглавил данов численностью около четырехсот человек, а триста с лишним норвежцев следовали за своим ярлом, Торвальдом Рыжим.

Конрад послал Торвальда с отрядом удерживать мост, а Краки занялся лечением раненых и подсчетом убитых, ему помогали монахи Никуласа, брат Мартен и брат Йохан. Покончив с этим, Конрад обратил внимание на прибитый к кресту труп в центре лагеря.

Они пришли за мальчиком. Два десятка его людей погибли, а ещё десять получили ранения, и ради чего? Ради безбородого парня? Ради глупой любви какой-то глупой девчонки, решившей поиграть среди воинов? И когда она не смогла достать его, когда поняла, что его не спасти, Диса Дагрунсдоттир покончила с жизнью Флоки, выпустив арбалетную стрелу в его правый глаз.

– Боже, спаси меня от такой любви, – пробормотал Конрад. Но как бы ему ни было больно это признавать, он знал, что Арнгрим был прав. Языческие духи защищали своё; если бы не эти четверо мальчишек и их глупый план сорвать крестовый поход, предначертанный Богом, Конрад сомневался, что даже его разведчики смогли бы найти путь в землю Вороньих гётов. Они бы выставили себя дураками или того хуже.

– Перед какими бы дьяволами ни преклонялся этот мальчик, – сказал Конрад Никуласу, когда священник подошёл к нему, – похоже, они намерены держать кости святого Теодора, как и его меч, подальше от нас, добрых последователей Христа.

– У них не получится, – ответил Никулас. – Как же иначе? С нами Господь.

– На то воля Господа!

Все солдаты подхватили эту фразу:

– Deus vult! На то воля Господа!

– Снимите его, – приказал Конрад, поворачиваясь. – Оставьте его языческие кости псам!

– Стойте! – отец Никулас страстно схватил Конрада за руку. Священник уставился на крест широко раскрытыми глазами. – Смотрите!

За время драки облака над головой поредели; теперь сквозь них можно было разглядеть голубой небосвод. С небес било копьё солнечного света, пронзая облака и дым и окутывая молельню и крест золотым сиянием. Окутанное этим светом тело на кресте приобрело возвышенную красоту – от падающих на глаза волос до таинственной улыбки, навсегда застывшей на его губах. В этот момент Никулас увидел лицо Искупителя.

– Свидетельствуйте! – воскликнул священник. – Свидетельствуйте, о воины Христовы! Мы стоим на краю языческих земель, но Бог с нами! В этот день мы потеряли товарищей, но Бог с нами! И армия, которая знает Бога, – это армия, которая знает победу!

– Победа! – повторили крестоносцы. – На то воля Господа!

Лорд Конрад перекрестился. Он наблюдал, как Никулас подошёл к одному из солдат и забрал его копьё.

– Но, придя к Иисусу, – процитировал священник, – как увидели Его уже умершим, не перебили у Него голеней, но один из воинов копьем пронзил Ему ребра, – он высоко поднял оружие, его острый край блеснул в золотом свете, – и тотчас истекла кровь и вода.

Никулас пронзил бок Флоки, и, ко всеобщему изумлению, из раны полилась кровь и вода.

Мужчины упали на колени. Поднялись крики и вопли. Некоторые открыто рыдали.

– Это чудо, – заявил Никулас, бросая копьё его владельцу. – В смерти этот язычник был освящен самим Господом! Всевышний избавил его от греха неверия и сделал его душу христианской! Он даровал ему вечную жизнь! Похороните его, милорд! Похороните его, как похоронили бы почитаемого святого! Ибо он открыл нам правду о нашей борьбе сегодня и в последующие дни: мы благословлены, и мы не одиноки! Вперёд, к земле жалких язычников! Вперёд, к силе и славе Христа Всемогущего! На то воля Господа!

Никулас стоял перед армией словно древний пророк, его глаза горели огнем, а борода казалась дикой золотой копной в льющемся с небес свете.

– Deus vult!

Часть вторая. Вигрид

16

В подвале дома Гримнира, окруженном стенами из камня с вырезанными рунами, Халла склонилась над чугунной чашей, наполненной дымящейся водой, и пыталась предсказать будущее. Эта созданная в незапамятные времена чаша попала в Мидгард, когда народ Гримнира бежал из Ётунхейма, но Гиф так и не сказал, завоевал он её или украл. Старый каунар называл её «Глаз Мимира» и показал Халле, как пользоваться, чтобы узреть то, что ещё только произойдёт.

– Эта тварь любит говорить загадками, – сказал он, глядя на чашу, будто описывал живое существо. – Получать от неё ответы – словно всматриваться в лужу грязи. Но, может, ты будешь терпеливее меня.

Халла редко использовала Глаз на протяжении веков – только в том случае, когда другого выбора не оставалось. Этой ночью ей нужно было узнать, нужно было увидеть…

– Серый Странник уже идёт, – выдохнула она, раздувая пар. – Покажи мне.

Она наклонилась над Глазом Мимира и заглянула в чернильную воду.