Сумочка авантюристки. Сонный москит. Брюнетки напрокат

— А о чем ‘говорить? В чем дело? — спросила Эва. — Я думала, мы все закончили.

Мейсон вел машину медленно, внимательно глядя в зеркало заднего вида.

— Вы сказали полиции, что провели с Адель Уинтерс весь день? — спросил он.

— Да.

— Зачем вы это сказали?

— Потому что это правда.

— Вы подписали ваши показания?

— Да.

— Под присягой?

— Да, под присягой.

— Я не служу в полиции. Не лгите мне. Я ваш адвокат, скажите мне правду. Вы были с ней весь день?

— Да.

— Каждую минуту?

— Ну… практически каждую.

— Без оговорок, пожалуйста. Только правду.

— Ну, было несколько минут в гостинице. Например, когда она пошла в туалет…

— А до того, как вы пришли в гостиницу, пока вы были еще в квартире?

— Ну… мистер Мейсон, какое это имеет значение?

Мейсон потерял терпение.

— Бог знает, зачем я трачу с вами время. Я должен щипцами вытягивать из вас правду, что ли? Сейчас же рассказывайте все, что было.

Нервно засмеявшись, она подчинилась:

— Конечно, это несущественно, но когда мы ушли из квартиры и спустились в вестибюль, мы сделали оттуда несколько звонков. Через несколько минут тетя Адель вспомнила, что оставила какую-то свою вещь и поднялась за ней в квартиру.

— Что это была за вещь?

— Она сказала мне, когда мы пришли в гостиницу, что это был револьвер. Она сказала, что хранила его в буфете, вытащила, собиралась положить в сумку и забыла. Ей не хотелось оставлять его там. Ну, я сидела в вестибюле и читала, а тетя Адель схватила ключ и помчалась наверх. Правда, теперь она говорит, что у нее никогда оружия не было. Я не знаю, что и думать.

— Как вышло, что вы не сказали об этом полиции?

— Разве не ясно, мистер Мейсон? Когда мы вернулись в квартиру и нашли Хайнса с дырой от пули во лбу, тетя Адель сказала, что нам ничего не остается, как связаться с вами. Вы велели обратиться в полицию. Тогда тетя Адель сказала, что не следует осложнять наше положение и говорить, что она за чем-то возвращалась в квартиру.

— Она сказала вам, что это был револьвер?

— Не тогда. Когда мы уже снова были в гостинице.

— В котором часу она поднималась за револьвером?

— Около двух. Может, в начале третьего. Я посмотрела на часы, когда мы садились в лифт, было без пяти два. В вестибюле мы пробыли десять — пятнадцать минут. Она могла подняться в одну или две минуты третьего.

— Это чрезвычайно важно, — сказал Мейсон. — Где были вы?

— Когда тетя Адель пошла наверх?

— Да.

— В вестибюле.

— Уверены?

— Да.

— А не на улице, где вас могли увидеть сыщики?

— Нет, я ждала в вестибюле и читала вывешенные там результаты скачек.

— Сколько времени ее не было?

— О, всего несколько минут.

— А точнее?

— Ну, пять или шесть минут.

— Но ведь ей не могло потребоваться столько времени, чтобы подняться в квартиру и тут же вернуться?

— Наверно потребовалось, ведь ей больше Некуда было зайти. Мистер Мейсон, почему вы задаете все эти вопросы?

— У Адели Уинтерс был револьвер, и из этого револьвера убили Роберта Хайнса.

— Что?

— То, что слышите.

— Вы уверены?

— Практически уверен. Еще нет результатов баллистической экспертизы, но полиция уже нашла ее револьвер.

— Где?

— Там, где видели, как она прятала его. В мусорном баке в гостинице «Лоренцо».

— И вы хотите сказать, что его застрелили из этого, револьвера? Мистер Мейсон, это совершенно невозможно!

— Хотя миссис Уинтерс и купила новые патроны, она не перезарядила револьвер. Он был заряжен патронами старой модели. Пуля там совершенно другая, но точь-в-точь такая, какую вынули из черепа Роберта Хайнса.

— Но это абсолютно невероятно!

— Хорошо, послушаем, что скажет Адель Уинтерс. Вы поверили, когда она сказала, будто у нее не было оружия, будто это был только блеф?

— Нет, не поверила. С тетей Адель бывают забавные вещи. Иногда то, что она говорит… Но это не потому, что она хочет обмануть, просто — это трудно объяснить. Вы знаете, она работала сиделкой, ходила за неизлечимыми больными. Так вот, она привыкла лгать им, уверяя, что они выздоровеют. Или, если она ухаживала за людьми с нервными расстройствами, она лгала, чтобы не дать им волноваться, словом, говорила вещи, которые были полезны больным. Если вы посмотрите на тетю Адель с этой стороны, вам многое станет ясно.

— Но в целом она лгунья!

— Если вам так больше нравится, то да. Она верит, что, искажая факты, отводит беду.

— И вы знали, что она лжет, когда говорит, что не имела оружия?

— Да. Мне всегда казалось, что оно у нее есть.

— А предположим, она лгала о том, что произошло в квартире?

— Нет, это на нее совсем не похоже. Может, поедем, поговорим с ней?

— Боюсь, возле ее квартиры дежурит полиция.

— Можно поехать и посмотреть.

— Это пустая трата бензина, но мы попробуем. Вы покажете дорогу. Главное, это отвести подозрение от вас.

— Что вы хотите сказать?

— Вы сказали полиции, что были с Адель Уинтерс «все время». Это значит:' если из ее револьвера убили Роберта Хайнса, вы стояли рядом, когда раздался выстрел. Полиция караулит у вашей квартиры. Вас обвинят как пособницу. Я хочу отвести подозрения от вас. А потом уже посмотрим, что можно сделать для тети Адель.

— Но сначала удостоверимся, что ее нет дома?

— Точно, — сказал Мейсон.

— Каким образом?