Сумочка авантюристки. Сонный москит. Брюнетки напрокат

— Знаю, — сказал Мейсон. — Не беспокойтесь об этом. Извините меня, там Пол Дрейк. Мне нужно поговорить с ним. — Он встал и направился к Дрейку, который как раз входил — в зал суда.

Оказавшись рядом с ним, Мейсон сказал:

— Пол, встань рядом со мной. Мне нужно кое-что тебе передать. Не надо, чтобы кто-нибудь это видел.

— Что передать?

Мейсон не стал прямо отвечать на вопрос.

— Мало ли что может случиться: Гарри Гуллинг сам поведет обвинение!

— Это ведь редко бывает?

— Почти никогда, — ответил Мейсон. — Ты же знаешь, он въедливый юрист, и это он определяет всю политику окружной прокуратуры. Но я не думаю, чтобы он хорошо выступал в суде — у него слишком математический и отвлеченный ум, и ему недостает понимания человеческой натуры. Теперь слушай, Пол. Мне нужны свидетели по поводу вот этого бумажника. Он мой собственный, в нем деньги, письма, мои водительские права и еще некоторые бумаги. Я хочу, чтобы Гуллинг нашел его в мужской уборной.

— Это будет трудновато, — засомневался Дрейк.

— Нет. Ты можешь держать там наготове человека, который подбросит его. Другой пусть стоит в коридоре и подаст сигнал, когда Гуллинг направится туда. Я хочу, чтобы он лежал там, где его сразу можно заметить, но чтобы это было правдоподобно.

— О’кей, — сказал Дрейк. — Я проверну это.

Мейсон придвинулся поближе и сунул бумажник в руку Дрейка:

— Проследи, чтобы сам Гуллинг нашел его, й…

Их прервал звук гонга. Секретарь суда попросил всех встать.

Судья Гомер Линдейл вошел в зал, занял свое место и кивком поприветствовал зрителей. Минуту спустя он объявил слушание дела «Народ против Адель Уинтерс и Эвы Мартелл».

— Обвинение готово, — объявил Гуллинг.

— Защита готова, — объявил Мейсон.

— Приступайте, — сказал судья Линдейл Гуллингу.

— Ваша честь, знакомы с содержанием обвинения?

— Я читал материалы дела. Я думаю, это убийство при отягчающих обстоятельствах.

— Да, ваша честь. Подсудимых две, и обеих представляет мистер Мейсон.

— Я так и понял. Продолжайте.

— Ваша честь, мой первый свидетель — Сэмюэль Диксон.

Диксон принял присягу, занял свидетельское место, заявил, что он офицер радиофицированной машины и был на дежурстве третьего числа. Он получил по радио приказ ехать в Сиглет-Мэнор и обследовать квартиру 326. Приехав туда, он нашел в квартире обеих подсудимых. Та, что помоложе, Эва Мартелл, была возбуждена почти до истерики, а старшая,' Адель Уинтерс, — спокойна и собранна. Они показали ему тело мужчины и сказали, что это Роберт Хайнс.

— Где находилось тело?

— Он сидел на стуле в спальне, сильно подавшись вперед, голова слегка наклонена вправо. Отверстие было почти посередине лба. Вокруг отверстия были следы пороха, что свидетельствовало о пулевом ранении. Крови было немного. Мужчина был в рубашке. Пиджак висел на спинке стула, на котором он сидел.

— Подсудимые дали вам какие-нибудь показания относительно идентификации тела или того, как оно было обнаружено?

— Да, сэр.

— Какие же?

— Письменные показания? — прервал Мейсон.

— Показания, которые относятся к этому времени, не записывались, — ответил Гуллинг.

Мейсон сказал:

— Как я понимаю, ваша честь, моя подзащитная подписала свои показания. Если это так, то эти показания и есть наилучшая улика.

— Показания, о которых я сейчас спрашиваю, всего лишь устные показания, данные этому свидетелю, — пояснил Гуллинг.

— Возражение отклонено.

— Могу я спросить: прокуратура считает эти показания допущениями или признаниями?

— Не вижу здесь разницы.

— Если это ни то и ни другое, я возражаю против них как некомпетентных, несущественных и не относящихся к делу.

— Это просто показания.

— Очень хорошо. Тогда я возражаю против них на основании того, что они не квалифицированы.

— Это не признание вины, если вы это имеете в виду, эти показания — допущения.

— Возражение отклонено, — сказал судья Линдейл.

— Да, — продолжал свидетель, — обе обвиняемые дали показания. Они сказали, что были наняты мистером Хайнсом, чтобы жить в этой квартире. Подсудимая Эва Мартелл сказала, что получила инструкции жить под именем Элен Ридли.

— С позволения суда, — сказал Мейсон, — я хотел бы, чтобы было выслушано мое возражение. В конце концов, до сих пор у нас не выявлен состав преступлений. У нас есть только мертвое тело. Обычно порядок таков: проводится идентификация тела и представляется медицинское заключение о том, что это насильственная смерть. Ведь он мог умереть и от сердечного приступа.

— С пулей во лбу? — съязвил Гуллинг.

— О, — сказал Мейсон. — Так в его лбу была пуля! Это меняет дело.

— Да, была пуля.

— Я хотел бы провести перекрестный допрос свидетеля об этой пуле, чтобы выявить corpus delicti, прежде чем будут заданы остальные вопросы.

— Свидетель не видел пули, — сказал Гуллинг.

— Тогда как он узнал, что это была пуля?

— Это сказал ему патологоанатом! — заорал Гуллинг и вспыхнул, заметив улыбку на лице судьи Линдейла.

Более спокойным тоном он сказал: — Я докажу corpus delicti. Мистер Диксон, пожалуйста, освободите свидетельское место. Я хочу привести к присяге Эле^ Ридли.

Элен Ридли заняла свидетельское место с очевидной неохотой.