Сумочка авантюристки. Сонный москит. Брюнетки напрокат

— Вы были знакомы с Робертом Хайнсом? — спросил Гуллинг.

— Была.

— Видели вы его третьего числа этого месяца?

— Я его не видела в этот день, но я говорила с ним.

— По телефону?

— Да.

— Но до этого времени вы его видели?

— Да, много раз.

— Вы были близко знакомы? Знали, кто он был? — Да.

— Вы нанимаете квартиру номер 326 в Сиглет-Мэнор?

— Да.

— Вы дали Хайнсу разрешение занять квартиру?

— Да, временно.

— И вы четвертого числа этого месяца по просьбе полиции ходили в морг?

— Да.

— Вы знали этого мужчину?

— Да.

— Кто это был?

— Мистер Хайнс.

— Роберт Довер Хайнс?

— Да.

— Тот самый, кому вы дали разрешение занять вашу квартиру?

— Да.

— Перекрестный допрос, — сказал Гуллинг.

— Когда вы разрешили мистеру Хайнсу занять квартиру, вы дали ему ключ от квартиры? — спросил Мейсон.

— Да.

— В чем была цель того, что вы дали ключ и разрешили занять квартиру?

— Минуту, ваша честь, — вмешался Гуллинг. — Вопрос отвергается как некомпетентный, несущественный, не относящийся к делу. Эта свидетельница вызвана только для идентификации покойного, вот и все.

— Тогда зачем спрашивать, давала ли она покойному разрешение занять квартиру? — спросил Мейсон.

— Это показывает, почему он был там.

— Верно, — согласился Мейсон. — Это и я пытаюсь показать: почему он был там.

— Я не это имел в виду, ваша честь, — сказал Гул-линг.

— Зато я, ваша честь, имел в виду именно это, — откликнулся Мейсон.

— С позволения суда, — сердито воскликнул Гул-линг, — я бы не хотел, чтобы к работе со свидетелем примешивались посторонние мотивы. Если у мистера Мейсона есть аргументы защиты, он свободен привести их в другое время. Но что касается меня, я просто доказываю идентификацию покойного, обстоятельства, в каких он принял смерть, и вероятность того, что обе подсудимые могут быть виновны в хладнокровном преднамеренном убийстве с целью кражи.

— В этом случае, — сказал Мейсон, — суду безусловно нужно знать, почему в квартире оказались обе подсудимые и почему там был Хайнс.

— Это ваша обязанность, но не моя, — проворчал Гуллинг.

— Возможно, — не стал спорить Мейсон. — Я хочу только напомнить суду, что свидетельнице был задан вопрос о том, давала ли она Хайнсу разрешение занять квартиру. Если разрешение было дано в письменном виде — это ценная улика, и оно должно быть предъявлено. Если же разрешение было устным, то — на этом настаивает закон — в случае, когда обвинение приводит отрывок разговора, я имею право привести его полностью.

Гуллинг был явно рассержен.

— Мы просидим здесь всю зиму, ваша честь, если в дело будут вводиться все эти мелочи.

— Не думаю, что это мелочи, — поправил его судья Линдейл. — Я бы сказал, это часть защиты, если только свидетельницу спрашивали об отрывке разговора. Я считаю, что если это действительно был разговор, то защитник имеет право привести его полностью. Мистер Мейсон, повторите ваш вопрос.

— Очень хорошо, — сказал Мейсон. Повернувшись к свидетельнице, он улыбнулся. — Вы заявили, что дали Роберту Хайнсу разрешение занять квартиру?

— Да, сэр.

— Это был разговор?

— Да, сэр.

— Что еще было сказано?

— Ваша честь, я возражаю, — сказал Гуллинг. — Вопрос неточно сформулирован, он включает в себя все..

— Именно, — сказал Мейсон.

— Отклоняется.

— Отвечайте на вопрос, миссис Ридли.

Элен Ридли тщательно подбирала слова, пытаясь назвать как можно меньше фактов.

— Я не помню весь разговор. Разговоров по этому поводу было несколько. В тот раз, когда я дала мистеру Хайнсу разрешение занять квартиру…

— С позволения суда, — прервал ее Гуллинг, — нас только этот разговор и интересует. Все предыдущие переговоры по поводу этого разрешения могут быть приведены в другое время. Во время перекрестного допроса можно приводить только содержание одного разговора.

— Это соответствует правилам, — подтвердил судья Линдейл.

— Во время этого разговора, — сказала Элен Ридли, — я сказала мистеру Хайнсу, что он может занять квартиру. Я дала ему ключ, и мы договорились, как он будет передавать мне телефонные звонки. Другими словами, если в квартиру позвонит кто-либо из моих друзей, звонок будет передан мистеру Хайнсу, а тот в свою очередь передаст его мне.

— Еще что-нибудь можете вспомнить? — спросил Мейсон.

— Об этом разговоре — нет, — ответила она.

— Был разговор о том, что квартиру должны занять две женщины?

— Подразумевалось, что мистер Хайнс найдет кого-нибудь, чтобы поселить в квартире.

— Занять ваше место?

— Не вполне.

— Использовать ваше имя?

— Ну, да.

Мейсон сказал:

— Я покажу вам объявление, опубликованное в те*-атральной газете, и спрошу вас, советовался ли с вами мистер Хайнс относительно его публикации.

— Именно в этом разговоре, — напомнил Гуллинг.

— Да, именно в этом разговоре.

— Нет, мистер Хайнс сделал это, не посоветовавшись со мной.

— Обсуждали ли — именно в этом разговоре — вы с мистером Хайнсом, как должна выглядеть женщина, которая займет квартиру? Например, что это должна быть брюнетка определенного телосложения?

— Ну…

— Да или нет? — спросил Мейсон.

— Да.

— Какие физические особенности предполагались?

— Я дала ему мои размеры — рост, вес, объем талии и тому подобное.

— Зачем?