Сущность христианства

Христиане настолько эгоистичны, тщеславны и самодовольны, что видят сучки в вере нехристианских народов и не замечают бревен в своей собственной вере. Только вид религиозного различия у христиан иной, чем у других народов. Только климатические различия или различия народных темпераментов создают различие. Народ воинственный, пылкий и чувственный вообще, естественно проявляет свое религиозное различие в чувственных поступках, в силе оружия. Но природа веры, как таковой, одинакова везде. Вера везде осуждает и проклинает. Всякое благословение, всякое благо сосредоточивает она на себе и своем Боге, как любовник на своей возлюбленной, а всякое проклятие, бедствие и зло оставляет на долю неверующего. Верующий участвует в благословении, божьем благоволении и вечном блаженстве; неверующий предается проклятию, отвергается Богом и людьми; ибо человек не должен любить и щадить тех, от кого отрекся Бог; это было бы критикой божественного приговора. Магометане истребляют неверующих огнем и мечом, христиане — гееной огненной. Но пламя потустороннего мира врывается и в этот мир, чтобы осветить ночь, окружающую неверующих. Верующие предвкушают небесное блаженство еще на земле, и поэтому неверующие тоже должны уже вперед испытывать адские муки, по крайней мере, в моменты религиозного воодушевления.[181] Правда, христианство не заповедует ни преследования еритиков, ни обращения в веру посредством оружия; но так как вера обрекает их на гибель, то она неизбежно является источником враждебных настроений, тех настроений, которые порождают преследования еритиков. Любить человека, неверующего во Христа, значит грешить против Христа и любить его врага.[182] Человек не должен любить того, чего не любит Бог или Христос, иначе его любовь будет противоречить божественной воле и станет грехом. Правда, Бог любит всех людей, но лишь тогда, когда они христиане или, по крайней мере, желают и могут быть ими. Быть христианином — значит пользоваться любовью Бога; а не быть христианином — значит быть предметом ненависти и гнева божия.[183] Следовательно, христианин может любить только христианина или того, кто может сделаться христианином; он может любить только то, что освящает и благословляет вера. Вера есть крещение любви. Любовь к человеку, как к человеку, есть любовь только естественная. Христианская любовь есть любовь сверхъестественная, преображенная, освященная; но христианская любовь любит только все христианское. Изречение: «любите врагов ваших» относится только к личным врагам, а не к врагам общественным, к врагам Бога и веры, к неверующим. Кто любит человека, отрицающего Христа, неверующего в него, тот сам отрекается от своего Господа и Бога; вера уничтожает естественные узы человечества; она замещает всеобщее, естественное единство единством обособленным.

Библейское изречение: «не судите, да не судимы будете», вовсе не доказывает, что бы суд и осуждение были исключительно предоставлены Богу. Как это, так и другие подобные изречения относятся только к области христианского частного, а не христианского публичного права, и имеют в виду только мораль, а не догматику. Только религиозный индифферентизм перенес эти моральные изречения в область догматики. Различие между неверующим и человеком есть продукт современной гуманности. Для веры человек исчерпывается верой; для веры существенное отличие человека от животного покоится только на религиозной вере. Одна лишь вера вмещает в себе все добродетели, делающие человека угодным Богу; Бог есть мерило, и его благоволение есть наивысшая норма; следовательно, только верующий человек есть законный, нормальный человек, такой человек, каким он должен быть и каким признает его Бог. Там, где делается различие между человеком просто и верующим, там человек уже отделил себя от веры; там уже человек ценит самого себя, независимо от веры. Поэтому вера является истинной, нелицемерной только там, где резко устанавливается вероисповедное различие. Как только это различие притупляется, вера естественно становится бесхарактерной и безразличной. Вера либеральна только в вещах, которые безразличны сами по себе. Либерализм апостола Павла предполагает принятие основных догматов веры. Где все сводится к основным догматам веры, там возникает различие между существенным и несущественным. В области несущественных вещей закон не действует, там вы свободны. Но разумеется, только притом условии, что вы не ограничите у веры ее прав, она предоставляет вам известные права и вольности.