Читаем Сверкающая бездна. Какие тайны скрывает океан и что угрожает его глубоководным обитателям полностью

Однако концентрация ТМАО в организме рыбы имеет предел, поэтому 8200 метров – это расчетная точка, ниже которой рыбе потребуется такое количество этого защищающего от давления химического вещества, что оно коренным образом изменит ее биологию. Живя в океане, рыбы должны приспособить свой организм к выживанию в морской воде, которая значительно более соленая, чем жидкости их тел, следовательно, является более концентрированным солевым раствором. Соленость океана в целом составляет около 3–4 %, в то время как у морских рыб содержание соли в жидкостях тел обычно колеблется в районе 0,9 %[56]. При этом океанические рыбы в результате процесса осмоса теряют много воды через мембраны в жабрах и коже. При этом молекулы воды диффундируют из области с более низкой в области более высокой концентрации, стремясь таким образом к выравниванию концентрации по обе стороны биологической мембраны. Чтобы восполнить потерю воды, морские рыбы много пьют и выкачивают избыток солей через жабры[57].

По мере накопления ТМАО в тканях глубоководных рыб осмотический баланс смещается, тем самым увеличивая эффективную концентрацию соли в их тканях. На глубине 8200 метров ТМАО будет так много, что общее содержание соли в организме рыбы изменится с менее концентрированного, чем в морской воде, на более концентрированное, и осмос начнет работать в обратном направлении: вода будет поглощаться через кожу и жабры. Лосось, угорь и другие мигрирующие рыбы при переходе в пресные воды сталкиваются с аналогичной проблемой. Чтобы справиться с ней, они перестают пить и начинают усиленно мочиться, выделяя обильные потоки разбавленной мочи, в то время как их почки напряженно перекачивают жизненно важные соли обратно в кровь. Адаптация к переходу от соленой воды к пресной требует времени и энергии, но для лосося и угря оно того стоит, потому что их цель – завершить важнейшую часть своего жизненного цикла, то есть добраться до мест нереста и откорма на материке, вдали от моря. Морским слизням незачем радикально перестраивать свою физиологию, погружаясь глубже 8200 метров. Как известно, они не опускаются на дно желобов для размножения. «Возможно, в масштабе эволюции, – говорит Герринджер, – не имеет смысла выцеживать ничтожные остатки мартини с самого дна бокала». Когда китайские ученые секвенировали геном марианского морского слизня, они открыли еще несколько адаптаций к давлению, записанных в генах этих обитателей бездны. Исследователи нашли несколько копий генов, которые регулируют химический состав клеточных мембран, добавляя в них больше ненасыщенных жирных кислот, что делает их эластичными и менее склонными к растрескиванию – что-то вроде слоя оливкового масла, поэтому клетки не лопаются под давлением. Мутация в гене, который обычно регулирует процесс укрепления и минерализации костей, приводит к тому, что марианские морские слизни имеют гибкий хрящевой скелет (как у акул), который, судя по всему, более устойчив к давлению, чем твердые хрупкие кости.

* * *

Живя в океанских впадинах, помимо огромного давления, морские слизни сталкиваются с той же проблемой, что и все глубоководные животные – с поиском еды. Благодаря V-образной форме, на дне глубоководных желобов, словно в гигантских коллекторах, собирается морской снег. Кроме того, их крутые склоны часто сотрясают землетрясения, что приводит к подводным лавинам, приносящим из бездны еще больше снега и органического мусора. Таким образом, желоба не такие уж голодные места, как могло бы показаться, но дело в том, что морские слизни не едят морской снег.

Самые распространенные обитатели желобов – ракообразные падальщики, называемые амфиподами[58]. Они абсолютно непривередливы и пожирают все, что упадет в желоб. Амфиподы, или бокоплавы, были замечены на самом дне Марианской впадины, где давление настолько велико, что теоретически должно растворить карбонат кальция в их экзоскелетах. В 2019 году исследователи из Японского агентства по морским наукам и технологиям выяснили, что амфиподы покрывают себя алюминиевым гелем (для его получения они потребляют металлические соединения из глубоководного ила), и это предотвращает растворение их панцирей. Морские слизни используют изобилие этих ракообразных в желобах себе во благо, так что их рацион почти полностью состоит из амфипод.

Так как глаза морских слизней представляют собой маленькие темные точки, у них очень плохое зрение, поэтому они охотятся, используя обостренное осязание. Губы этих рыбок выглядят плотно сжатыми, а вдоль каждой челюсти расположен ряд заполненных жидкостью ямочек, с помощью которых животное ощущает в воде колебания, создаваемые подергивающими движениями амфипод. Так морские слизни понимают, в каком направлении делать выпад, чтобы схватить добычу.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

В течение большей части прошедшего столетия наука была чрезмерно осторожна и скептична в отношении интеллекта животных. Исследователи поведения животных либо не задумывались об их интеллекте, либо отвергали само это понятие. Большинство обходило эту тему стороной. Но времена меняются. Не проходит и недели, как появляются новые сообщения о сложности познавательных процессов у животных, часто сопровождающиеся видеоматериалами в Интернете в качестве подтверждения.Какие способы коммуникации практикуют животные и есть ли у них подобие речи? Могут ли животные узнавать себя в зеркале? Свойственны ли животным дружба и душевная привязанность? Ведут ли они войны и мирные переговоры? В книге читатели узнают ответы на эти вопросы, а также, например, что крысы могут сожалеть о принятых ими решениях, воро́ны изготавливают инструменты, осьминоги узнают человеческие лица, а специальные нейроны позволяют обезьянам учиться на ошибках друг друга. Ученые открыто говорят о культуре животных, их способности к сопереживанию и дружбе. Запретных тем больше не существует, в том числе и в области разума, который раньше считался исключительной принадлежностью человека.Автор рассказывает об истории этологии, о жестоких спорах с бихевиористами, а главное — об огромной экспериментальной работе и наблюдениях за естественным поведением животных. Анализируя пути становления мыслительных процессов в ходе эволюционной истории различных видов, Франс де Вааль убедительно показывает, что человек в этом ряду — лишь одно из многих мыслящих существ.* * *Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает серию «Библиотека фонда «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» и фонда «Московское время».Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг «Библиотека фонда «Династия», издательское направление фонда «Московское время» и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».

Франс де Вааль

Биология, биофизика, биохимия / Педагогика / Образование и наука