Свет Азии

— Высокий повелитель! — отвечал Чанна, — такими как он. сделаются все люди, если проживут столько же!

— Но, — спросил царевич, — если я проживу столько же, буду ли я таким же, и если Ясодхара доживет до восьмидесяти лет, будет ли она так же стара, и Джалини, и маленькая Хаста и Раутами, и Гунга, и все другие?

— Да, великий государь! — отвечал возница. Тогда сказал царевич:

— Поверни назад и вези меня домой! Я видел то, чего не ожидал увидеть!

Сиддхартха возвратился в свой великолепный дворец, не переставая размышлять об увиденном; душа его была печальна, лицо выражало грусть; он не попробовал сладких яств и плодов, приготовленных к вечернем трапезе, ни разу не взглянул на лучших придворных танцовщиц, старавшихся развеселить его. Он не говорил ни слова, и только когда опечаленная Ясодхара упала к ногам его и, рыдая, спросила:

— Неужели я не могу утешить моего господина?

Он грустно ответил ей:

— О, дорогая, ты для меня — великое утешение, и душа моя болит, когда я думаю что утешению этому должен наступить конец! А конец придет, мы оба состаримся, Ясодхара! Мы потеряем любовь, мы ослабеем, одряхлеем, сгорбимся! Если бы мы, стараясь удержать жизнь и любовь, соединили наши уста так крепко, что день и ночь дышали бы одним дыханием, время все-таки прокралось бы между нами и уничтожило бы мою страсть и твои прелести, подобно тому, как черная ночь уничтожает розовый свет горных вершин, незаметно превращая их в серые. Это узнал я, и сердце мое омрачено ужасом, и сердце мое поглощено мыслью о том, как спасти сладость любви от убийцы времени, превращающего людей в дряхлых стариков.

И всю ночь просидел царевич без сна, не зная покоя.

И всю эту ночь царю Суддходане спились тревожные сны. В первом сне, он увидел большое, красивое знамя с золотым солнцем знаком Индры — посередине; подул сильный ветер, разорвал его и бросил на землю; явилась толпа теней, схватила клочки шелковой ткани и унесла их на запад от городских ворот. После этого ему приснились десять огромных слонов с серебряными клыками: они били ногами о землю и торжественным шествием направлялись по южной дороге; на переднем слоне сидел царевич, другие следовали за ним. В третьем сне ему представилась колесница, блестевшая ослепительным светом, запряженная четырьмя конями, которые дышали белым паром и брызгали огненной пеной; в этой колеснице сидел царевич Сиддхартха. В четвертом сне он увидел вертящееся колесо; ступица его горела золотом, спицы были из драгоценных камней, странные письмена покрывали его обод; оно вертелось, и вращение его казалось в одно и то же время музыкой и огнем. В пятом видении ему явился огромный барабан, стоявший на полдороге между городом и горами; царевич бил по нему железной дубиной, и грохот, подобный ударам грома, раздавался по небу и земли. В шестом сне царь увидел башню, которая поднималась все выше и выше над городом, пока ее величественная вершина не засияла в облаках, и на этой вершине стоял царевич, бросая во все стороны драгоценные камни самых ярких цветов, точно дождь гиацинтов и рубинов: и все люди собирались и старались схватить эти сокровища, падавшие на все четыре стороны света. В седьмом сне он услышал вопли и увидел шестерых людей, плакавших, скрежетавших зубами, закрывавших рот руками и уходивших в отчаянии.

Вот какие семь снов привиделись царю, и ни один из самых мудрых снотолкователей не мог объяснить ему их значение. Царь разгневался и сказал:

— Несчастье грозит моему дому, и нет среди вас ни одного мудреца, который помог бы мне узнать, какое предзнаменование послали мне великие боги!

Печаль распространилась по всему городу, так как царь видел семь страшных снов, которых никто не мог растолковать. Но вот, к воротам подошел старик, одетый в звериные шкуры, по-видимому, пустынник, никому неизвестный; он воскликнул:

— Сведите меня к царю, я могу объяснить его сновидения!

Услышав семь таинственных полуночных снов, он почтительно поклонился и сказал: