Свет души

Лежа на земле, Дорж с грустной иронией смотрел на свою каску, валявшуюся невдалеке. Только вчера утром он с большим трудом получил ее у заведующего складом, к которому отправился за новой спецодеждой, положенной по сроку. Спецодежды у того не оказалось, да и каски он давать не хотел, ссылаясь на то, что оставил ее для инженера Рэнцэндоржа, который должен на днях вернуться из отпуска.

— Почему вы отдаете предпочтение инженеру? — возмутился Дорж. — Рабочему эта каска нужнее, чем Рэнцэндоржу, который спускается в шахту раз в месяц.

Она была действительно хороша, но не прошло и суток, как в ней пропала всякая необходимость. И теперь, как и он, эта каска лежала на земле.

I

Всю ночь напролет лил дождь. Струи его колотили по крыше, по земле, но с наступлением утра ливень прекратился и засияло яркое солнце. Из земли, насыщая воздух неповторимой свежестью, поползла молодая травка. Но вскоре небосвод вновь заволокли серые тучи — их принес северный ветер. И сразу все померкло вокруг, и солнечные лучи с трудом проникали сквозь эту мрачную завесу. Как лето ни сопротивлялось, а осень вступала в свои права.

На шахте все шло своим чередом. Бригада Доржа была исполнена решимости занять призовое место в социалистическом соревновании в честь юбилея Монгольской Народной Республики. И обсудить этот вопрос члены бригады собрались в Красном уголке. Мастер Мягмаржав, проверив явку всех рабочих, объявил заседание открытым. Он сообщил, что в соответствии с производственным расписанием бригаде предстоит работать в третьем забое. Призвав шахтеров к активному обсуждению предстоящих задач, Мягмаржав сказал:

— В настоящий момент на основных и резервных участках третьего забоя возводятся крепления. Крепежные работы значительно отстают от планового графика. Помимо этого в забое еще нет вентиляционного штрека. И прокладка воздушных каналов возлагается на нас. Каково ваше мнение по этому вопросу? — обратился он к присутствующим.

В Красном уголке воцарилась тишина. Тут было над чем подумать. До праздника оставалась всего одна неделя, и проложить воздухопровод длиной в семьдесят — девяносто метров в такой короткий срок — дело не простое. Но, взяв на себя обязательство, не выполнить его бригада не могла. Шахтеры на ветер слов не бросают!

— Высказывайтесь, товарищи, — спокойно и уверенно обратился Мягмаржав к присутствующим.

Довчин, один из старейших шахтеров-крепильщиков, неторопливо поднялся с места:

— Неделя — срок короткий. Но свое дело мы знаем и с заданием, надеюсь, справимся. Необходимо лишь тщательно продумать организацию работы, чтобы уложиться в срок.

Затем попросил слова Дагва:

— Воздухопровод — дело посильное, в этом вопросе я с Довчином согласен. Но мы сорвем план добычи угля, ибо строительство вентиляционного штрека потребует временного прекращения работ в забое.

— Ты прав, Дагва, — согласился Мягмаржав. — Плановая добыча угля — наша главная задача. Однако потери мы можем возместить за счет прежнего перевыполнения. Поэтому в настоящий момент необходимо определить фронт дальнейших работ.

Все присутствующие согласились с предложением мастера, бригаду разбили на несколько групп и утвердили план действий. Когда собрание закончилось и Дорж вышел на улицу, стал снова накрапывать дождь. Вскоре редкие капли превратились в обильные струи, ватник на Дорже промок, и, поеживаясь от холода, Дорж ускорил шаг. «Смелое мы взяли на себя обязательство, — думал Дорж, — выполнить его надо во что бы то ни стало. Горячая будет неделя».

Стремительно, словно стрелы из лука, летят дни. Прошел почти год с того момента, как Дорж стал шахтером. Шахтер! Гордо звучит это слово! Вот соберутся его одноклассники, станут рассказывать каждый о себе, и кое-кто, возможно, выразит Доржу сочувствие по поводу того, что он не учится в институте. Но Дорж пока не стремится к этому. Чтобы лучше узнать жизнь, надо как следует поработать. А там, возможно, наступит день, когда и перед ним откроются двери высшего учебного заведения.

Дорж отпрянул в сторону — мимо, разбрызгивая грязь, промчалась машина, груженная углем. Вот наконец и поселок. Дома было тепло и уютно. Дорж принял душ, надел сухую одежду и приблизился к окну. По стеклу, словно слезы по щекам, струилась вода.