Свет и тьма

Я судорожно соображал. Григорий мог лгать. Никаких подтверждений, что мать у них, нет. Иначе бы они в первую очередь использовали возможность надавить на меня, используя её.

— Ты лжёшь, — наконец сказал я.

— О, даже не надейся на это. Твою мать поймали сегодня утром в лесу и сейчас везут сюда, — он нарочитым жестом извлёк из кармана зеркало связи и кому-то позвонил. — Покажи её, — велел он, а потом повернул зеркало ко мне.

Изображение было тёмным и сначала что-либо разглядеть было невозможно, но затем появился свет, и я увидел маму.

Она была без сознания, лежала, покачиваясь от езды, на заднем сидении тетрахода. Щека со свежими царапинами, на лбу ссадина, сорочка некогда белоснежная была в коричневых и чёрных пятнах грязи.

— Она жива? — плохо слушающимся голосом спросил я.

— Жива. — Григорий резко убрал зеркало и, захлопнув, убрал в карман. — Пока что жива. И её жизнь зависит от тебя.

— Не смей её трогать, тварь! — я дёрнулся вперёд, цепи больно вонзились в грудь и запястья.

— Мы поступим так, Ярослав, — не обратил Григорий внимание на мой выкрик, — ты соглашаешься на допрос под зельем правды, и твоя мать остаётся жива. Тебя конечно же казнят, как изменника и убийцу императора, но твоя семья, и твоя мать продолжат жить.

Несколько секунд я молчал. Думал, как поступить. Под зельем правды я скажу слишком много, в том числе и расскажу про дитя, которое носит под сердцем мать. А ещё про планы тёмных, про то, что они собираются свергнуть Володоров с престола. Я расскажу слишком много того, что говорить нельзя. Даже информация о гибели миров из-за смещённого равновесия не заставит Григория пожертвовать своим родом. Но и допустить того, чтобы они пытали маму, я тоже не мог.

— Я соглашусь, если ты поклянёшься на роду, что моя мать и её ребёнок останутся живы.

— Нет, я не стану клясться, — резко отчеканил Великий князь. — Учитывая, что нам сообщил твой дядя, ублюдок, которого носит Злата Гарван, не должен появиться на белый свет. Его место во тьме. Но, — он сделал многозначительную паузу, — ты можешь сохранить жизнь матери.

— Нет, я соглашусь только в том случае, если ты поклянёшься на роду сохранить жизнь обоим. Или можешь казнить меня, но ты никогда не узнаешь правды.

Григорий задумался. Он был полон сомнения, косился на Святогора Макаровича, словно бы тот мог ему подсказать верное решение. Но тот, конечно же, не посмел бы давать ему советов.

— Хорошо, — после долгих раздумий, согласился Григорий и начал выводить в воздухе руну рода Володаров. — Клянусь, что я не причиню вреда твоей матери и её ребёнку.

— Не только ты, поклянись, что никто из Володаров этого делать не станет.

Григорий скривил кислую мину и добавил:

— И никто из рода Володаров не станет причинять им вреда.

Он вопросительно уставился на меня, молчаливо интересуясь, всё ли меня устраивает. Я кивнул, и Григорий запечатал клятву.

Конечно, даже с клятвой существовал риск, что матери грозит опасность. Но теперь я был уверен, что эта опасность не будет исходить от Володаров. Если мать действительно так важна для тьмы, как сказал Кассей, они спрячут её и сестру, они защитят их. А я всё равно не смогу выдать то, чего так хочет от меня Григорий — местонахождение вурд. Потому что, к счастью, они мне о нём не сказали.

— А теперь позвони своим людям и вели отпустить её, сейчас же, — сказал я.

— Об этом мы не договаривались, — резко возразил Григорий.

Он уже практически не слушал меня, а подавал знак кому-то из своих людей вне поля моего зрения.

— Нет, ты её отпустишь или я не стану подписывать согласие на допрос, — я повысил голос, чтобы обратить на себя внимание Великого князя и дать понять, что я настроен решительно.

— Если ты не заметил, твоя мать без сознания. Хочешь, чтобы её выкинули спящей прямо на дорогу? — вскинул брови Григорий, окинув меня безразличным взглядом.

— Нет, я не об этом говорил. Пусть её отвезут в ближайшую больницу. А когда я удостоверюсь, что она в сознании и безопасности, тогда и продолжим этот разговор.

Григорий сжал от злости челюсти, но ничего мне не сказал. Достал зеркало связи и велел отвезти маму в больницу.

Теперь, всё, что оставалось, ждать. Но зато мне удалось выиграть немного времени для себя, правда, в то, что это время мне что-то даст, я не верил. Со своей участью я уже смирился. После допроса под зельем правды я отправлюсь прямиком на виселицу. Из моей казни наверняка устроят целое представление. Убийца императора, изменник родины! Конечно, Володары не упустят возможности показать мою казнь на всю страну в назидание другим.

Но смерти я не боялся. Там, за порогом жизни меня ждёт отец. И, в общем-то, я сделал всё, ради чего вернулся сюда. Я отомстил тому, кто угрожал семье. Но несмотря на все эти мысли, до конца я ещё не сдался. Нет, я был ещё не готов, я попросту не мог смириться, что всё закончится вот так.