Свет и тьма

Дальше меня взяли под руки потащили по длинным тёмным коридорам. Всё это время я не мог унять злой улыбки, хотя лицо так болело, что улыбаться было откровенно больно. Но все эти угрозы Григория меня никак не тронули. Он так и не спросил самого важного, не спросил, какие планы у тьмы на его род. Володарам вскоре придёт конец. Им не справиться с Кассеем, а ведь они даже мысли не допустили, что им его не одолеть. Идиоты даже спросить о его способностях не подумали. Вурды защитят мою мать и сестру, когда узнают, что меня казнили, в этом я даже не сомневался. Даже если я послезавтра умру, я победил.

Глава 14/2

Сбежать из тюремных катакомб Тайной канцелярии невозможно. Здесь столько боевых и защитных артефактов, столько охраны на каждый квадратный метр, что и мыши не проскочить, и мухе не пролететь.

Меня, как и любого родового чародея, посадили в темницу с чародейской клетью, поэтому даже пытаться использовать чары не было смысла. Сама темница была настолько лишена удобств, насколько это только возможно. Вместо постели, узкая голая лавка, грязный унитаз в углу и щербатый умывальник. Со светом здесь тоже было плохо, только тускло светило из коридора.

Я был так обессилен и измотан, что как только оказался в темнице, сразу же завалился на лавку и вырубился. Сколько проспал, оставалось только догадываться. Поесть мне так и не принесли, и кажется и не собирались. Хотя я слышал, как в коридоре звенят железной посудой, чувствовал неаппетитный запах помоев, как и видел надзирателей, носящих еду другим заключённым. Но мимо моей темницы они старательно проходили и утром, и в обед.

Во время обеденной кормёжки где-то из глубин коридора раздался звук горна, а после, мужчина в форме имперского глашатая прошёлся по коридору и зычным голосом зачитал весть о том, что сегодня наречён на правление новый император Славии Есений Михайлович Володар.

Эта новость меня нисколько не заинтересовала. Вот если бы он объявил о смерти Володаров, тогда да, я бы наверняка слушал во все уши, а так совсем плевать.

Весь день я провёл в раздумьях, хотя и пытался поспать хоть чуть-чуть. Но как тут уснёшь, когда следующий день для тебя настолько судьбоносный, что от него в буквальном смысле зависит собственная жизнь?

Несмотря на то, что с каждым часом мои мысли становились все мрачнее и мрачнее, в глубине души теплилась надежда, что вурды вмешаются. Ведь они должны знать о том, что нас схватили. Но надеяться на подобное было бы для меня слишком наивно. Даже учитывая то, что Инесс что-то там говорила о моём предназначении, скорее всего, они не рискнут соваться сейчас в логово врага.

К тому же Григорий наверняка попробует использовать мою казнь как приманку. Они будут готовы к атаке вурд.

А тем более не будут готовы к атаке Кассея. Или я мог ошибаться… Может быть, они знали слабые места Кассея, знали, как его пленить и потому не задали ни одного вопроса о его силе.

Эта догадка заставила меня приуныть, потому что теперь всё сходилось. Предок Володаров смог заточить Кассея в подземелье и, наверное, они смогли выяснить как именно.

Уснуть я так и не смог. Чтобы окончательно не опустить руки и не впасть в отчаянье, я придумывал разные способы побега. Размышлял о каждом этапе пути, которые мне предстоят отсюда до места казни. Обдумывал любую возможность сбежать, даже самую нелепую и невероятную.

В какой-то миг чутьё подсказало мне, что уже наступило утро. И оно меня не подвело, потому что вскоре мне принесли завтрак. Впервые за два дня заключения. Это были даже не помои, а какая-то серая тягучая слизь, больше напоминающая сопли, чем то, что можно принимать в пищу.

Хотя, всем смертникам перед казнью положен богатый завтрак, но и здесь Григорий не преминул случая унизить меня. Есть я, конечно же, не стал. Даже хороший завтрак бы сейчас в горло не полез.

Через час ко мне пришёл имперский судья с секретарём. Через клеть они зачитали мне приговор. Их сухие бюрократические фразы мой мозг отказывался воспринимать и улавливал только основное:

«Измена родине… Сговор с врагом с целью убийства императора… Сговор с целью убийства Влада Вулпеса, Максима Вулпеса, Агнес Вулпес… Незаконное проникновение на территорию запретного леса, освобождение графини Инесс Фонберг».

Они говорили долго, сухой шелестящий голос судьи старика шуршал как скребущаяся крыса в тёмном углу этих катакомб. Всё это не имело значения, чтобы он там не говорил на своём казённом языке, лишь только последние фразы имели смысл:

«Ярослав Игоревич Гарван лишается всех причитающихся ему по праву рождения званий и титулов и приговаривается к публичной смертной казни через публичное повешение. Приговор будет приведён в действие сегодняшним днём в полдень».

Зачитав приговор, судья и его секретарь удалились. А я как сидел, привалившись спиной к стене, так и остался сидеть, даже глазом не моргнув. Но спокойно дожить свои последние часы в тишине мне не дали.

Ко мне явился Григорий и цесаревич. Точнее, теперь уже император Есений Михайлович.