Свет надежды

- Мой повелитель, я бы хотела объясниться. То, что произошло после отбытия из замка... Мне бы не хотелось, чтобы Вы думали, что я хотела вернуться к отцу, предав Вас и народ Зангры. Мною двигали иные мотивы. Я думала, что смогу обменять свою жизнь на Вашу, не дав тем самым Зангре лишиться сильного правителя...

- Айна, это уже не имеет никакого значения, - устало потер лоб ее муж, потеряв всякий интерес к ее речам. - Какие бы мотивы ни были, тем самым ты лишь только усугубила бы и без того тяжелое положение Зангры. Ты в очередной раз ослушалась моего приказа. Мне не остается ничего иного, как отправить тебя в Раиньяг. И боюсь, что заточение твое продлится там до тех пор, пока не минует война, слишком уж дорого обходятся мне твои необдуманные импульсивные шаги. Ты отправишься туда в ближайшие дни, а пока у тебя есть время для сборов.

- Я... Я никуда не поеду, - пораженно пробормотала Айна, все еще не веря, что судьба ее решена подобным образом. «Пока не минует война». Это означало ссылку до конца ее дней, так как этой треклятой войне не было ни конца, ни края.

- Поверь мне, это самое малое, что я мог бы сделать с тобой. - И тут же поправил самого себя. - Что я должен был бы сделать с тобой.

Он не стал уточнять, но и без того тало понятно, что подобное поведение должно быть сочтено за предательство. А с предателями закон всегда суров. В землях ее отца предателей всегда ждал смертный приговор, и Айна не сомневалась, что в землях Моргаша действовали подобные законы.

- Я прошу Вас... - удрученно прошептала она, еще на что-то надеясь.

- Нет Айна, это мое последнее слово.

С этими словами Рагнар поднялся и, не дожидаясь ее, вышел из комнаты, оставив за собой это самое последнее слово, даже не дав ей никакого шанса объясниться. За эти дни, прошедшие с момента возвращения в Зангру, решение его, должно быть, только укрепилось, усиленное внутренними терзаниями и недоверием. Быть может, их разговор в самом начале еще мог бы что-то решить... Но сейчас было слишком поздно.

Ее голова бессильно упала на сложенные на коленях руки, и хрупкие плечи затряслись в беззвучных рыданиях. Предстояло еще как-то сказать Сенире и Вилену, что отныне свои оставшиеся годы они будут доживать в скрытом ото всех замке, довольствуясь лишь тем скудным, что мог предложить им небольшой гарнизон Раиньяга. Прекрасный замок станет для них тюрьмой.

-----

* Наянэлэ (древний язык народа Зангры) - драгоценная.

Глава 25.

Чего-то подобного Рагнар ожидал. Еще до того, как его отряд покинул Зангру. Любая мелочь могла стать провокацией со стороны Сверра, и даже присутствие старшей его дочери расценивалось правителем Зангры именно так. Вот чего он не ожидал, так это бегства своей жены. Да еще к кому? К своему отцу! Почему именно в тот момент, во время нападения? Почему не в замке, где у нее было больше шансов получить покровительство соратников Моргаша, а много позже, когда все было почти позади? Так много вопросов, и ни одного ответа. Отчего с ней все так непросто? Отчего каждый вопрос лишь только порождает все новые и новые?

Ему бы гнать ее от себя подальше, да позабыть поскорее... После всех ее выходок это было бы самым милосердным из всех наказаний, так как любой другой на ее месте уже давно томился бы в мрачном мире Келдейма. Да уж, любой другой, но не она. Рагнар и рад бы принять хоть какое-то верное решение, да только разум отчего-то не ладил в этот раз с внутренним голосом, не раз выручавшим в самые сложные мгновения, обладавшим неведомым чутьем и мудростью. Отдать отцу? Об этом и речи не могло быть. Потому что его она. Его. Принадлежала ему теперь, ему! Сверр сам отдал ее, а он ни за что теперь ее не отдаст.

Вот и ответ самому себе. Сколь бы ни было тяжело признаваться, но он отпускать ее от себя не желал лишь по одной причине, по самой банальной, старой, как весь этот мир: он - мужчина, она - женщина, и не возможно было отрицать, что притяжение между ними с каждым днем лишь только усиливалось. Он боялся этой своей одержимости не меньше, чем ее необдуманной выходки, которая могла обернуться гибелью Зангры. А теперь, познав вкус ее поцелуев и податливость тела в своих руках, он и вовсе боялся потерять себя во власти этих колдовских зеленых глаз. Он не мог оставить ее подле себя, но в то же время не мог и решиться отправить навсегда с глаз долой, так как она успела пустить горький яд в душу, убивший прежнюю ненависть и неприятие. Ему бы уже решиться на какой-нибудь шаг, но Рагнар все медлил, оттягивая этот момент до последнего.