Свет очей моих (ЛП)

Подчас он уставал от своей маски, но был умным мальчиком и знал, что нужно делать, чтобы ужиться с другими.

Как бы то ни было, война — не место для дружбы, уж точно не для него. Отчасти из-за того, что он не хотел сближаться с кем-то, а потом смотреть, как тот умирает прямо у него на глазах.

Но кроме этого простого факта, как только у Джона выдавалась свободная минутка, он писал в своём потрёпаном ежедневнике, добавляя новые абзацы к своему роману. Иногда он чувствовал, что живёт только из-за одного желания закончить чёртов текст.

Учитывая своё обычное уединение, Джон слегка удивился, когда кто-то плюхнулся рядом с ним, когда он писал. В это же время он пытался прожевать и проглотить сухарь и сыр, которые составляли его обед.

— Привет, — сказал незнакомец.

Его дружелюбие действовало на нервы, так что Джон просто глянул на него и пробормотал что-то под нос.

Незнакомец не смутился.

— Прости, что отрываю. Ты же Джон Уотсон, так? Мне говорили, ты пишешь роман.

Джон нахмурился.

— Разве это твоё дело?

Собеседник рассмеялся над его откровенной грубостью.

— Вообще-то, да. В буквальном смысле. — Он протянул полноватую руку. — Майкл Стэмфорд. Прежде чем… — он окинул рукой мрачный пейзаж, — появление Аида отвлекло меня, я работал издателем в Лондоне. Надеюсь вернуться к этому когда-нибудь.

— Правда? — Джон прекратил писать и присмотрелся к нему. Живая приветливость отразилась в глазах Майкла, и Джон подумал, как долго тот находится здесь. Стэмфорд всё ещё улыбался, и Джон решил, что жизнерадостность — его природная черта. Если он не вешал нос в таком месте как это, значит, у него отличное чувство юмора. Или он идиот.

Стэмфорд удобнее опёрся о деревянную доску, служащую стеной.

— Итак, Уотсон. Ты — пишешь.

— Хорошо, — ответил он.

Стэмфорд не обратил внимания на двусмысленность.

— Я думаю, что однажды, когда весь этот бардак закончится, должно же это произойти в один прекрасный день, будет спрос на книги, которые расскажут обо всей трагедии. Особенно на истории из первых рук. От очевидцев. Конечно, пока я не прочитал твою работу, не могу ничего обещать, но если она неплохая, я бы хотел представить тебя издателям.

Джон пальцами сжал потрепанный дневник. Он немного встревожился, что кто-то ещё прочитает написанное им, но зачем же ещё он строчил страницу за страницей?

— Думаю, роман хороший, — сказал он тихо. Вообще-то он впервые позволил себе сказать это вслух.

Стэмфорд смерил его долгим взглядом, в котором отразилась неожиданная проницательность. Не идиот, значит, просто жизнерадостный. Наконец, он кивнул.

— С нетерпением жду твою работу, — сказал он, вытаскивая визитку из кармана. Возможно, они располагались на Чаринг-Кросс Роуд. — Когда вернёмся в Лондон, найди меня.

— Найду, — ответил Джон. Он сложил визитку в дневник.

Они пожали друг другу руки снова, а потом Стэмфорд улыбнулся и ушёл.

Джон задумался, мог ли такой счастливый малый выжить на войне.

***

Джон ненавидел артиллерийские обстрелы, даже когда понимал их цель, которая заключалась в том, чтобы убить как можно больше защитников Германии, и в то же время, уничтожить проклятую колючую проволоку, прежде чем они вступят на неё. Но грохот был действительно невыносим. Один новобранец, даже моложе Джона, совсем рехнулся во время обстрела и попытался убить себя своим штыком. На него было больно смотреть, слушая его несчастные рыдания.

Конечно, происшествие послужило основой для отличной главы его романа.

Джон думал, может, что-то с ним не так, если он мог использовать такую трагедию для собственной пользы. Затем особенно громкий залп заставил его забыть обо всём и ещё сильнее вжаться в грязь.

Он никогда не молился в минуты отчаяния. Многие мужчины вокруг него бормотали слова, адресованные, как он считал, их богу. Или, может, Иисусу. Обстоятельство, что они были здесь и готовились к смерти (по приказу мужчины, который не так давно был известным в высшем обществе адвокатом по бракоразводным процессам*), и всё ещё верили, что милосердное божество беспокоится, с одной стороны, веселило его, а с другой — нагоняло хандру.

У него был свой способ усмирить чистый ужас в такие секунды: он мысленно перебирал случайные изречения на латинском.

Crede quod habes, et habes*.

Он пригнул голову из-за ещё одного громкого взрыва.

Aut viam inveniam aut faciam*.

Он прочистил горло и сплюнул.

Adde parvum parvo magnus acervus erit*.

Он надеялся, что тот парень-издатель Стэмфорд выживет. Джон радовался, что это не только из-за книги, а потому, что тот казался хорошим человеком.

Non omnis moria*.

Спустя бесконечность на фронт пришёл приказ, и Джон вместе с всё ещё молящимся парнем рядом с собой выкарабкался из окопа и кое-как стал продираться по болотистой ничейной земле. Всего-то километр пешком.

Вот только он никогда не пробирался по колючей проволоке.