Свет тысячи звёзд

– Ладно, – медленно отходит он, не спуская с меня взгляда, и искренняя радость плещется в его глазах. – Ладно, – повторяет он, усмехнувшись, и в следующее мгновение спотыкается о лежащую на земле сумку. Ему удается удержаться на ногах. Он извиняется перед владельцем препятствия, еще раз поворачивается, поднимает руку и затем исчезает за зданием столовой.

Медленно я подношу телефон к уху.

– Харпс! – кричит Лиза мне в ухо. – Хааарпс!

– Я здесь, – бормочу я.

– Что это, прости, было? – ее голос буквально срывается. – Или скорее, кто?

– Белое мясо, рис и овощи, – кричу я советы по меню от Эштона.

– А теперь забудь на секунду о чертовой еде.

Поглощенная мыслями, я поправляю хвост на голове, зажав телефон между плечом и ухом.

– Это было самым главным, – напоминаю я лучшей подруге. – Это было причиной твоего SOS.

– Было! Пока ты не договорилась о свидании с мистером-секусальный-голос.

Лиза права. У нас с Эштоном будет настоящее свидание. В животе тысячи бабочек поднимаются со взлетной полосы и падают над обрывом, когда я думаю о том, что все может пойти наперекосяк к вечеру пятницы.

* * *

Когда я возвращаюсь домой, мама стоит на кухне и упаковывает аккуратно нарезанные треугольники сэндвичей без корочки в контейнер, который затем ставит в холодильник.

Когда наши взгляды встречаются, она закрывает дверцу и берет меня за руку для приветствия.

– Привет, милая, – мама отрывается от меня и прислоняется к холодильнику. – Как дела в университете?

– Бен не голоден? – отвечаю я встречным вопросом. Я пришла вовремя. Сейчас он, по идее, должен был сидеть за столом и есть. Мое сердцебиение учащается. Он должен был поесть, если все в порядке. – Все хорошо?

Мама кивает.

– Только небольшая температура от прививки. Он весь день нервничал из-за этого, и к полудню ему стало плохо.

Это значит, что у него случился один из приступов, который не заканчивается до тех пор, пока Бен не будет обессилен, чтобы реветь еще дольше.

– Сейчас он спит, – улыбается мама, но я вижу истощение, которое скрывается за этими морщинками вокруг глаз. Положительные следы, которые остались после жизни с папой и которые теперь медленно исчезают.

Я киваю и направляюсь в свою комнату. Быстро бросаю сумку на кровать, пересекаю коридор и тихонько открываю дверь комнаты Бена. Он лежит одетый на кровати. Свернулся калачиком, уткнувшись носом в рукав свитера. Запах кондиционера для белья всегда успокаивает его. Лицо мокрое от слез, а дыхание сбивчивое, как будто рыдания преследуют его и в самом сне.

Я убираю со лба локоны и нежно целую его в макушку. Мне больно видеть его таким. Больным. Растерянным. Рассерженным. Грустным. Он должен быть счастливым.

Он заслуживает быть счастливым. Мы заслуживаем этого. Но часто мы с мамой крадемся вокруг наших собственных жизней, чтобы не дестабилизировать состояние Бена. Чтобы, по крайней мере, он не был несчастен.

Я еще раз целую Бена, а потом оглядываю разрушенную комнату. Он проделал большую работу. Вздохнув, я начинаю собирать разбросанные повсюду машины и размещать их по цвету и в алфавитном порядке на нужной полке.

Мама появляется в дверях и подходит ко мне. Она целует меня, гладит по щеке, а затем молча помогает привести мир Бена в порядок. По крайней мере, ту часть, к которой у нас есть доступ.

* * *

– Как прошел твой день? – спрашивает мама, когда мы опускаемся на диван после уборки. Я слегка сдвигаюсь вправо. Диван засиженный. Вообще-то мы уже давно должны были купить новый, но такая инвестиция не является крайне необходимой, и мы можем потратить деньги на более важные вещи. Кроме того, мне до сих пор нравится чувствовать в обивке, как называл их папа, ямки, которые остались на том месте, где он долго сидел. Я закрываю глаза и думаю, что хочу рассказать маме о сегодняшнем дне.

– Мы обедали с Дженной и ее друзьями в кампусе.

Как будто в этом была суть дня. Я мысленно закатываю глаза.

– Ты поладила с ней? – мама смотрит на меня этим теплым взглядом, который говорит мне: она ужасно рада, что у меня все идет гладко и ей, по крайней мере, не нужно беспокоиться обо мне. – Ты находишь новых друзей. И учеба…?

– Приносит мне удовольствие, – заканчиваю я предложение. Потому что это правда. Даже если педагогика была только вторым вариантом. – Все в самом деле отлично. Я уже кое-где преуспела, – таким образом, возможные вынужденные паузы со стороны Бена не выбьют меня из колеи. – Профессора действительно замечательные. Темы занятий интересные. И я думаю, Дженна в самом деле могла бы стать моей подругой, – с той разницей, что она не Лиза. Я замолкаю и проглатываю эту информацию. Мама не должна беспокоиться. Вот почему я до сих пор не рассказала ей об Эштоне, который заставляет в моем животе сходить с ума не только бабочек, но и все проклятое биоразнообразие. Он из другого мира. Того, что принадлежит только мне. Университетской вселенной. Я не уверена, что готова смешать их. Во всяком случае пока.

– Все в порядке? – мама пристально смотрит на меня и касается морщинки на лбу, как всегда раньше делал папа.

Я киваю и затем выдыхаю.